– Ошибаешься, – сказала она, глядя в стену поверх его головы. – У меня работа не хуже, чем у всех.

– С каких это пор тебе нравится, как у всех?

– С недавних. – Она почувствовала, что разговор, прерванный в коридоре, готов вернуться к новому витку напряженности. – Но я не хочу продолжать в таком ключе.

– Илья, дети так редко собираются вместе. Неужели нет темы, которая была бы интересна всем?

Роза, как обычно, искала компромисс, волнуясь за детей, которым нередко доставалось от главы семейства. В присутствии Марининого воздыхателя, который только и успевал переводить взгляд с одного говорящего на другого, Илья был сдержан. Но Роза не сомневалась, что его накопленное раздражение в любой момент может принять форму ядерного гриба.

– Не я предлагал тему, – буркнул он. – Разговаривайте на здоровье, я не мешаю.

И с этими словами над присутствующими повисло гнетущее молчание. Внезапно в комнате громко зазвучала фуга, и все головы дружно повернулись к гостю.

– Марина?

– При чем здесь я?!

– Алло? – сказал гость и отвернулся от стола. – Да, конечно. Обязательно буду. Ну, ты же знаешь…

Его приглушенный баритон отодвинулся на задний план, и над столом возвысился голос Ильи.

– Неужели трудно было предупредить?

– Я просила выключить звук, но Витя ждал звонка, – огрызнулась дочь.

– Ты даешь, старушка! В чужой монастырь со своим уставом… – встрял с нотацией Левушка. – Тогда не удивляйся, что ему здесь не рады.

– Мой собственный телефон выключен, между прочим. Вот! – Она схватила со скатерти миниатюрный аппарат и, зажав его в руке, продемонстрировала темный дисплей присутствующим. – Все видели? Папа?

– Может, что-то важное, – встала на сторону незадачливого поклонника дочери Роза.

– Простите, я жду звонка, – извинился пропустивший дискуссию Виктор и положил аппарат справа от тарелки. – Я вам помешал?

– Это был еще не он, не самый важный звонок?

– Папа!

– Не уверен, что вас поставили в известность, но у нас за столом не принято вести телефонные переговоры, – сухо сказал Илья и выразительно посмотрел на дочь. – Есть время для бизнеса и время для семейного обеда.

– Время войне и время миру, – не удержалась Соня.

– Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме, – процитировал вслед за ней Левушка, блеснув кругозором.

– Вы еще помолитесь, черт бы вас драл! – возмутилась Марина. – Протестанты недоделанные.

– Перестань ругаться как базарная торговка!

На этот раз Роза сочла нужным осадить дочь.

– Марина мне сказала, – вклинился в перебранку Виктор. – Но это на самом деле очень важно.

– Важнее, чем моя дочь?

Илья смотрел на незваного гостя с той едва заметной ехидной ухмылкой, которая дорого обходилась и домочадцам, и подчиненным в офисе.

– Извините, я не понимаю…

– Ради бога, не надо, Илья! – первой почувствовала опасность Соня. – Не хотите ли еще вина, Виктор? Сегодня на столе прекрасное вино. Где ты берешь его, Роза?

– Помилуй, Соня, ты же не пьешь. Откуда тебе знать, какое вино? – в тон главе семьи сказала Марина, проворонившая возможность парировать отцовские нападки на своего поклонника.

– Не пью. – Соня виновато улыбнулась гостю, чувствуя на себе тяжелый взгляд Ильи. – Это мой большой недостаток.

– Очень редкий, – откликнулся мужчина, радуясь возможности поддержать нейтральную беседу. – Даже у женщин.

– И единственный у нее, между прочим, – как заправская сваха многозначительно поднял бровь Левушка. – Она у нас эталон.

– Да уж, – хмыкнула старшая сестра. – Остальные на ее фоне просто скопище пороков.

– Ты преувеличиваешь, – мягко возразил гость и снова повернулся к Соне. – Это жизненная философия?