– Антон? – раздался за спиной удивленный голос.

Он обернулся и увидел смеющееся лицо Глеба. Тот манерно развел руки в стороны и пробасил:

– Антон Па-а-алыч, какими судьба-а-ами?

– Хорош прикалываться. Матушка шмотки вчера постирала, не высохли еще.

– Да ладно, классный прикид, че комплексуешь. Смотри, как девчонки на тебя смотрят.

– Ну ты и гад, – смущённо улыбнулся Антон. – Ты лучше скажи, Жанну видел? Звоню ей, а она трубку не берет.

– Видел, видел, – здесь где-то ошивается. А с пацанами че, не хочешь повидаться?

– Хочу, конечно. Только… надо дело одно уладить: Жанна говорит, меня на кафедре спрашивали. Может даже отчислили уже.

– Да ну нафиг, врет она все!

– Она ни при чем… В общем, разобраться надо.

– Давай, разбирайся, вечером где-нибудь встретимся. Я парней соберу – можно в Маке. Посидим, покалякаем о делах наших скорбных, – заговорщически прищурился Глеб с распальцовкой.

– Добрый день, молодые люди! – поприветствовал друзей лысоватый мужчина с пухлыми губами и небольшим брюшком под растопыренными фалдами клетчатого пиджака.

– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич.

– Громов, вас не было на последних лекциях…

– Дмитрий Сергеевич, я не мог…

– Я в курсе твоих приключений Громов, и рад что ты познакомился с нашей пенитенциарной системой.

– Это почему? – шутливо нахмурился Глеб.

– Плохо, Громов, очень плохо. Ты прекрасно разбираешься в теории логики, а вот практика у тебя хромает.

Профессор слегка наклонил голову и понизив тон, произнес:

– Что говорит блаженный Августин о государстве? "При отсутствии справедливости, государство не более, чем шайка разбойников".

Друзья, переглянувшись, улыбнулись и согласно закивали.

– Кровь из носу, но три теста ты должен мне сдать, – вызывающе громко произнес профессор, заметив идущую по коридору женщину в черном – заместителя ректора по учебной части. – И не позже вторника, Громов, на позже!

Уходя, добавил тихо, сквозь зубы, поднеся сжатый кулак к груди:

– Но пасаран!

– Венсеремос, – по-боевому ответил Антон.

– Классный мужик этот Дмитрий Сергеевич! – выдохнул Глеб, провожая глазами профессора. – Наш человек.

– Наш, да не наш, – усмехнулся Антон. – Рассуждает о практике, а сам десять лет не вылезал из своего кабинета.

– Ну, не всем же везет, как тебе, – съязвил Глеб. – Кстати, как Нина Федоровна себя чувствует?

– Нормально. Хочешь заглянуть на пельмени? – поддел друга Антон. Но шутка почему-то Глебу не зашла. Он тревожно огляделся по сторонам и спросил:

– А разве она тебе ничего не говорила?

– О чем?

– Не знаю, правда или нет, – нерешительно начал Глеб, – но я слышал – библиотеку хотят то ли сократить, то ли вообще закрыть. Ну и, сам понимаешь: Нина Федоровна может остаться без работы.

– Библиотеку? В институте? Закрыть?!

– Я не знаю, может брешут. Спроси у матери, она-то точно в курсе.

Антон был в шоке: три плохие новости одна за другой и чуть ли не в один час. Совпадения, конечно, случаются. Но столько дерьма в первый же день свободной жизни – это слишком! Что-то тут явно не так.

– Встреча отменяется, – нахмурился Антон. – Общаемся только в сети. Минимум – ноль! – личных контактов.

– А че за измена? Точно-то еще ничего не известно.

– Вот когда уточню, тогда и встретимся. Я сам всех найду. Так и передай.

– Лады, – сказал, как отрезал Глеб и, хлопнув Антона по плечу, растворился в толпе.

Вот этим своим «лады» Глеб Антону и нравился. Он не задавал лишних вопросов, не спорил, как некоторые, не искал причин откосить от работы. Он просто делал то, что требовалось. Да, в мозговых штурмах от него было мало проку. Но зато в практической стороне ему не было равных. Антон мог пригнать свою “Ладу” к подъезду хоть в три часа ночи и ехать хоть к черту на кулички, достать новую видеокарту и починить битый айфон, организовать пикник и разрулить с преподами вопросы по долгам – все это не составляло для него труда. И даже после самой тяжелой работы и бессонных ночей ни одного недовольного слова или жалобы.