– В отличие от тебя, я всегда действую обдуманно. Никто его не заметит, будь спокоен.

Дома Тоська прошмыгнула в комнату и повернула в дверной ручке рычажок.

– Принесла? – Виолетта вскочила из-за стола и подбежала к сестре.

– А то! Видела бы ты лицо Гарика. Не хотел с Хрюшаней расставаться.

– Достань его, хочу посмотреть.

– Только не ори, Виолка.

Сидя на полу, девчонки гладили поросенка, решая, как сделать так, чтобы его пребывание в квартире до поры до времени осталось незамеченным.

– И все-таки я думаю, надо сразу сказать родителям правду, – предложила Виолетта.

– Перестань. Мы обо всем договорились. Дверь в комнату будем закрывать, в шкаф поставим коробку, там Хрюшаня станет тусить, когда зайдут родители.

– В шкафу он задохнется.

– Не на сутки же мы его там закроем. Пять-десять минут потерпит. И потом, сама знаешь, у мамы сейчас на работе какой-то проект «горит», ей не до нас. А папа за ноутом, графики свои строит. Меня другое беспокоит. У тебя слишком длинный язык, ты не умеешь держать его за зубами.

– Я не умею врать, – сказала Виолетта.

– Этого я и боюсь. Виолка, посмотри на Хрюшаню, ты же не хочешь, чтобы он бродил по улицам и в итоге попал под машину или был растерзан бродячими собаками.

– Не хочу.

– Тогда молчи в тряпочку.

– Его покормить надо.

– Это я беру на себя. А ты принеси с балкона коробку и освободи место в шкафу.

– Там коробки с обувью.

– Положи их под кровать, – Тоська вышла из комнаты, но ровно через пять секунд вернулась.

– Ты чего, Тось.

– Минус пять баллов тебе. О чем мы говорили, Виолка? Если кто-нибудь выходит из комнаты даже на минуту, другой обязательно закрывает дверь. Сразу!

– Ой, я забыла.

– Блин, из-за тебя жизнь Хрюшани в опасности.

– Иди уже за едой. Закрою я дверь.

– И надо придумать условный сигнал. Скажем, тройной стук, потом пауза и снова постучать два раза.

– Это лишнее.

– В самый раз. Запомнила?

– Да.

– Повтори.

– Тось, отстань.

– Виолка, я не о себе беспокоюсь, о Хрюшане. Повтори.

– Три раза постучать, выдержать паузу и снова постучать.

– Сколько раз?

– Два, – Виолетта закатила глаза.

– Молодец. Учти, если что-нибудь напутаешь, станешь моим кровным врагом.

Так мини-пиг, он же Хрюгер, он же Хрюшаня, поселился в комнате сестер. И сам он пока еще не понимал, радоваться этому событию или огорчаться.

Сестра

&

Сестра

Я ворвался в класс (спокойно заходить, к сожалению, не умею) и крикнул:

– Всем привет!

Со мной поздоровались все, кроме Мотьки и Киры. Кира сидела с отстраненным видом, скрестив руки на груди, а Мотька, уставившись в телефон, дергал правой ногой.

– Игру новую скачал? – спросил я, бросив на парту рюкзак.

– Нет, – сухо ответил Мотька.

– Ты чего такой?

– Какой?

– Хмурый.

– Я нормальный, – Мотька перестал дергать ногой и придал лицу выражение густой заинтересованности. Он так пристально вглядывался в экран телефона, что я, не удержавшись, засмеялся.

– Колись, что случилось?

– Гарик, отстань. Мешаешь.

Сев, я повернул голову и встретился взглядом с Кирой. Она быстро опустила глаза в пол и заерзала на стуле.

– Все понятно, – протянул я. – Очередная ссора. И кто на этот раз «виноват».

Матвей молчал.

– Моть, – я толкнул его локтем в бок. – Кончай играть в молчанку.

– Я занят.

Как маленькие дети, подумал я и снова посмотрел на Киру. Они с Мотькой нравятся друг другу. Как только Кира перешла в нашу школу, Мотька сразу же в нее влюбился. Правда, никому в этом не признавался. Мне, как лучшему другу, сказал однажды по большому секрету. Можно подумать, у остальных нет глаз. Ежу понятно, что Мотька сохнет по Кирке. И она тоже к нему неравнодушна. Иногда они вместе гуляют, ходят в кино, Кира помогает Мотьке с английским. Но признаться в чувствах не решаются. Может быть, это и правильно. Кто знает, вдруг это совсем не первая любовь, а первая влюбленность. Пройдет год-два, и они смотреть друг на друга не захотят.