– Окей, только без тупых заданий, – сказала я, облокотившись на стол. – И без «поцелуй кого-то». Давайте умно.

– Тогда начнём с тебя, – сказал Эйдан, и уголки его губ чуть дрогнули. – Правда или действие?

Я задумалась, но решила, что начинать с действия слишком рискованно.

—Начнем с правды.

– Хорошо, тогда скажи, – его голос стал ниже, почти серьёзным, – была ли когда-нибудь ситуация, когда ты специально сделала вид, что тебе всё равно… хотя на самом деле тебе было больно или паршиво?

Теперь тишина стала почти глухой. Этот вопрос интересовал многих, потому что я никогда не раскрывала истинную себя.

– Была, – тихо сказала я, смотря прямо на Эйдана. – Одна. Ладно, иногда… легче притвориться, что тебе всё равно, чем показать, как на самом деле внутри всё разваливается.

Он не отводил взгляд. И не усмехался. Просто слушал. А остальные, кажется, даже дышать забыли.

– Потому что если покажешь, то это используют, – добавила я. – Или пожалеют. А жалость – это худшее.

Повисла долгая тишина. Но в ней было что-то… уважительное. Никто не стал шутить.

– Мой ход? – наконец разорвала я тишину, снова опираясь на стол. – Эмиль, правда или действие?

Эмиль будто очнулся от своих мыслей, встрепенулся и слабо усмехнулся:

– Действие. Хочу повеселее чтоб стало.

Николь хихикнула, но глаза её всё ещё были прикованы к нему. Я прищурилась, а потом слегка наклонилась вперёд, будто готовясь выдать что-то особенно интересное:

– Хорошо, – сказала я, сдерживая улыбку. – Тогда тебе нужно встать и потанцевать на центре кафе, как будто это твой личный концерт. Сделай это как можно более драматично. Приди обратно, когда будешь готов умереть от стыда.

Эмиль открыл рот, но затем, видимо, осознав, что не может отказаться, встал, оглядел всех, и с вздохом начал пританцовывать в центре. Его движения были неуклюжими, но он явно старался. Людей было немного, но официант, стоявший рядом, явно аплодировал молча. Когда он вернулся к столу, покрасневший, но с лёгким удивлением на лице, сказал:

– Честно, не думал, что смогу так сделать. Но… это было забавно, правда.

– Вот видишь, – сказала я, – иногда нужно делать что-то глупое, чтобы понять, что это не так уж и страшно.

—Так…—Сказалала Лилу. —Теперь ты задаешь.

Я подняла брови, дожидаясь вопроса Эмиля к…

—Николь, правда или действие?

—Думаю, что правда. —Прищурилась Никси.

—Хорошо. Раз уж твоим выбором стала правда, то, кем бы ты стала из этой компании?

Николь усмехнулась, но на секунду всё же задумалась. Она провела взглядом по столу, как будто действительно пыталась представить себя на чужом месте.

– Наверное… – она посмотрела на меня и вдруг сказала: – Авой.

Я удивлённо приподняла брови.

– Почему? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.

– Потому что ты умеешь держаться. Даже когда тебе фигово. Ты можешь быть колкой, но в этом есть сила. Я бы хотела хоть на день почувствовать, как это – быть такой… непробиваемой. Или хотя бы казаться такой, – добавила она с улыбкой.

Все снова притихли. Но в этот раз тишина была тёплой. Я не знала, что ответить, поэтому просто кивнула.

– Теперь твой ход, Николь, – сказал Лиам, отодвигая стакан. – Кого выберешь?

—Ладно, раз так, то Лиам, правда или действие?

—Вы слишком честные, я выберу действие. Мне не привыкать. —Пожал он плечами.

Николь усмехнулась, явно наслаждаясь своей ролью ведущей:

– Тогда вот тебе задание, Лиам: возьми салфетку, нарисуй на ней шариковой ручкой смайлик – и подаришь его официантке как «знак благодарности за атмосферу».

– Что? Серьёзно? – фыркнул он.

– Абсолютно. И подпиши: «от влюбленного клиента».