– Зачем?

– Спросить, правда ли это. Показать ему этот листок и, глядя в глаза, прямо спросить – правда ли это?

– Но не пошли?

– Нет. – Алябьев опустил глаза. – Я не пошел. Испугался, понимаете? Ведь если подумать, Вальке прямая выгода меня убить. Тогда все производство, без дележки, Паршиным достанется, плохо ли? И что мне делать, если это правда? Ведь Валька… конечно, мы в последнее время ругались, и Светка – стерва хорошая, но чтобы Валька меня убить захотел? Что угодно я мог подумать, но не такое!

– Что ж, в целом ситуация нам понятна, – подвел итог Александр Сергеевич. – Но скажите, что вы хотите от нас?

– Не знаю. – Алябьев виновато развел руками. – Я, собственно, и пришел к вам поэтому. Может, вы… вы ведь в таких делах лучше разбираетесь, должны знать, что мне теперь делать.

– Вариантов тут несколько. Самое простое – поговорить с вашим партнером. Сказать, что получили предупреждение и что, если с вами что-нибудь случится, все сведения о ваших подозрениях будут немедленно переданы в полицию. Убийца не уйдет от расплаты.

– Нет. А если все это ерунда и Валька ничего такого не думал? Как я ему в глаза потом смотреть буду?

– Можно обратиться в полицию. Их сотрудник под видом киллера обратится к Паршину, предложит свои услуги. Если Паршин согласится, то инсценируют вашу гибель, а потом при получении псевдокиллером денег заказчика возьмут с поличным.

– Про такие дела по телевизору показывают, регулярно, – недовольно поморщился Иван. – Вроде работает – выводят всяких гадов на чистую воду. Только не хочу я к ментам идти. Приходилось мне с ними общаться, и впечатление осталось самое неприятное.

– Вы были под судом? Следствием?

– Не хочу я про это говорить. Давно все было.

– Тем не менее мы должны знать, по какому поводу вы имели дело с милицией.

– И в каком качестве? – добавил Гоша.

– Я же говорю, давно это было. Какой смысл вспоминать? – Алябьев посмотрел на Баринова и сдался. – Брат у меня погиб, Илья, убили его. И менты меня подозревали, сильно. Еле отбился. – Он вымученно улыбнулся. – Десять лет прошло, но я с тех пор людей в погонах стороной обхожу. Не хочу с ними дела иметь, поэтому к вам и пришел. Вы сумеете такой же фокус с киллером разыграть?

– Думаю, что это можно организовать. Гоша или Рита выйдет на Паршина и предложит выполнить заказ.

Иван внимательно осмотрел Гошу, потом меня и сделал выбор:

– Лучше Рита. У Гоши лицо слишком интеллигентное.

Разумеется, напарник тут же расплылся в совершенно неуместной, на мой взгляд, улыбке, а мое настроение упало ниже нулевой отметки. Нет, как вам это понравится? У меня, значит, лицо недостаточно интеллигентное? Этот Алябьев сначала пусть на себя в зеркало посмотрит! Да у меня высшее педагогическое образование просто на лбу написано, заглавными буквами!

– Хорошо, пусть будет Рита, – невозмутимо согласился шеф и бросил на меня строгий взгляд. – Вы фотографию Паршина принесли?

– Да. – Иван снова порылся в папке и извлек цветную фотографию размером десять на пятнадцать. – Вот, это мы два года назад фотографировались. Валька как раз машину купил, мы за ней в Москву специально ездили, в автосалон. И пригнали сами.

– Он и сейчас этой машиной пользуется? – Кончик карандаша коснулся зеленого «ленд-крузера», около которого, улыбаясь, стояли двое мужчин.

– Да. Светке он тоже машину купил, но она сама мало ездит. Предпочитает, чтобы ее Валька катал.

– Хорошая фотография, – одобрил Гоша. – И машина хорошо вышла, и вы с приятелем.

– Да, тогда мы с Валькой еще были приятелями, – печально подтвердил Алябьев. – А теперь машина, железо бездушное, осталась, а дружбы как не бывало. Такие дела.