Если меня сейчас уничтожат, это как минимум несправедливо — горела мысль в моей голове. Зачем мне тогда было так тщательно строить свою жизнь? Аккуратно обращаться с окружающими, держать себя крепко — не расстраиваться, не хамить, быть серьезной, решительной, быть поддержкой — контролировать любую свою эмоцию. Чтобы приспособиться к этому миру.

Хотя порой хотелось выть и царапать стены из-за косых взглядов, из-за неуютных смешков, когда люди понимали, что у меня нет памяти. Или, например, когда проснувшись посреди ночи, я видела только темноту. Внутри меня была только эта темнота — без имени, без лица, без прошлого. Существовала ли я вообще, выползая и снова проваливаясь в свой кошмар? Казалось, еще секунда — и меня и правда не станет, поэтому я как можно быстрее вставала с кровати, буквально скатывалась с нее и мчала на кухню — готовить. Пироги, пирожки, торты, печенья, булочки… Мои руки месили тесто, взбивали крем или разминали начинку, я следила за рецептом, считала вместе с таймером минуты — и наступало утро.

Я так долго держалась. Неужели все напрасно? Неужели мне нет места в этом мире? Если я не знала, откуда пришла, то и будущего нет?

И чему я должна была сдаться? Желанию Йозефа покалечить своего ребенка, желанию незнакомца развлечься за мой счет? Именно это перечеркнет мою жизнь, все, что я так осторожно строила вокруг себя?..

Да вы издеваетесь! Я задохнулась от ярости и заорала, в висках закололо, уши заложило, и запекло отчего-то кончики пальцев.

— Какого морло… — как сквозь вату, донеслось до меня. Но конец фразы стерся. Раз — исчезли все звуки и перед глазами вспыхнуло белым.

А когда я проморгалась, то обнаружила дыру в стене здания и черные следы вокруг нее. Через оплавленный проем виднелись часть других помещений дома и темный лес.

Кто-то завизжал, раздался щелчок — с таким ещё шокеры срабатывали. Я запоздало поняла, что стрелять будут в меня, и попыталась прикрыться хотя бы рукой. Но, конечно, не ожидала, что с пальцев сорвется толстая белая молния и пробьет в стрелявшем алаи дыру, а заодно заденет и стоящих рядом его приятелей.

Это как?.. В голове бился вопрос, а тело тем временем действовало. Я его старалась не отвлекать, пока работала странная способность и из меня летали молнии. Нужно было этим пользоваться! Я развернулась на звук — кажется, там пытались вызвать подмогу — и просто пожелать испепелить все. Разве что мониторы оставить… а, нет, увы, мониторам тоже пришел конец вместе с их операторами и куском стены. Ох, немного перестаралась.

— Ч-чудовище! — услышала я шепот в возникшей тишине. Мерк выжил и теперь забивался в угол, выставив в мою сторону шокер. А я рассмеялась от облегчения. Лучше быть чудовищем в их глазах, чем видеть боль в глазах Аники.

— Да что ты говоришь? — я хмыкнула и сделала шаг вперёд. Молнии заплясали на пальцах, на предплечьях — это очаровывали, но одновременно где-то внутри моей головы появилось изображение Мари, которая менторским тоном говорила что-то об опасности электричества для человеческого организма. Да, это было тогда, когда Йозеф захотел сам сменить проводку в подвале.

Нужно было вернуть контроль.

Но не раньше, чем я найду всех виновных. Их нужно было наказать.

Убить?

Эта мысль вызвала стойкое неприятие. Нет, сознательно быть мстительницей, убийцей было не по мне.

Поймать, доказать вину, сделать все законным образом?

Это мне понравилось больше. Такие странные «разговоры» с собой пока не вызывали удивления, я просто добавляла их в список того, в чем нужно разобраться.

— Ты, — указала я на Мерка, — выстрели себе в ногу. Иначе живым ты отсюда не выйдешь.