Одинцов вздохнул. Как хорошо было бы, если бы сегодня, как обычно, весь сыр бор начался и кончился на этом ящике, не заменённом на новый.

«Быть жёстче, нужно быть жёстче».

Всю обратную дорогу Одинцов пытался себя успокоить. Арест профессора казался неправильным, но важнее было другое – он, Одинцов, ничего не знает о своих собственных обязанностях. Ему не доверяют. Раз так – вряд ли ему светит внезапное повышение и внеочередные почести.

Вдалеке показалось здание «Центра» – сияющий прыщ на фоне неба, и Одинцов стал крутить в голове, как предъявит Первушову за недосказанность, как пообещает написать рапорт, если ему немедленно не объяснят в чём дело, и обложенный Первушов вынужден будет всё рассказать. Да.