– Да, пожалуй, время подходящее, – слегка небрежно ответил Марк и улыбнулся.

В постели он любил Анну страстно, отдавая всего себя. Ему хотелось таять в этом ощущении снова и снова, теряться во времени и пространстве. Первобытный танец любви пробуждал желание жить, тепло от прикосновений голого тела будоражило каждую клеточку в организме. Порой он ловил себя на мысли, что ему мало заниматься сексом раз в пару недель, хотелось больше. Можно сказать, он не просто желал чаще забываться в процессе, а буквально требовал этого от себя. Но поскольку воспитание Марк получил довольно строгое, он не мог позволить себе спать с кем-то, кроме своей жены, хотя и знал о том, что так поступают многие мужчины. Мысли о том, как он хочет попробовать что-то ещё, посещали его довольно часто, но попытки осуществить их в реальности он не предпринимал. Поэтому раз в два-три дня мастурбировал, по привычке сбрасывая быстро накапливающееся эмоциональное напряжение.

Делать он это начал, как и многие, в подростковом возрасте, но тогда чувство наслаждения постоянно смешивалось с чувством стыда. Марк часто ощущал себя изгоем в повседневной жизни сначала старших классов, а затем и в университете. Мастурбация была единственным способом хоть как-то снять напряжение от куцего и непонятного общения со сверстниками. Но поскольку обсудить данную тему было не с кем, он часто ругал себя за желание оказаться с женщиной в одной постели. В то время он считал это слабостью, злился от осознания того, что тело диктует ему условия. Нет, он должен быть выше этого, ведь ему не суждено быть искренне любимым. Но даже с ненавистью к себе продолжал онанировать, погружаясь всё глубже и глубже в тёмные уголки интернета. Любопытство, которое он считал своей сильной чертой, вело его по коридорам сексуальных девиаций, постоянно подкидывая что-нибудь новенькое. Само собой, в дальнейшем это повлияло и на его отношение к сексу в целом. Акцент сместился с полноценного полового акта на желание чего-то меньшего, в нём пробудилась любовь к ступням и бёдрам. Он не желал тратить силы на внимание ко всей женщине, её личности. Забитая самооценка не давала подростку осознать важность полноценных отношений, поэтому он разрывался между двумя желаниями. С одной стороны, он страстно хотел пресмыкаться перед женщинами, валяться у них в ногах и просить о любви. С другой – ненавидел их за холодное и расчётливое к нему отношение. Марк не был богатым наследником главы известной корпорации, в нём не было стремления завоёвывать кого-либо, да и одевался по молодости он довольно посредственно.

Некоторые девушки всё же обращали на него внимание, даже предпринимали попытки завязать романтические отношения. Но он, сам того не замечая, был слишком погружен в постоянные мысли о ненависти ко всему живому. Поэтому, когда в редких любовных играх того периода дело доходило до поцелуя или какого-то намёка на возможную близость, он тут же стремился разорвать все связи, поскольку страшно боялся получить то, о чём втайне страстно мечтал. Там, где у одних остаётся ностальгия по первой любви, у других – боль от первой потери. Внутренний разрыв между жаждой человеческого тепла и усиливающейся ненавистью сковывал с годами всё сильнее и сильнее. В итоге Марк превратился в некое подобие зомби, полностью потерял ориентиры в жизни и перед поступлением в университет решил обратиться к психиатру. Оттуда его направили в диспансер, где он провёл два месяца лета, лёжа на больничной койке и рассматривая белый угол потолка палаты. Антидепрессанты не помогали, терапии как таковой в городе тогда не было.