«А, ты о чём?» спросила Нэр, она снова была в курсантской форме, стоя с задумчивым видом над телом убитого предателя, сложив руки за спиной. Мужчина невольно задержал взор на её фигуре, правда сам вид с которым она рассматривал распоротое тело вернул его к реальности. Так женщина изучает цветы в саду, а не искалеченные судьбы, оборванные жизни. Сразу отрезвило.

Он продолжал идти уже не глядя на тела, демоница шля рядом своим прыгучим шагом, руки всё так же были за спиной. Она рассуждала как на прогулке в парке: «Никогда не понимала эстетику Кельтцкоатля, снятая кожа, каннибализм, острые зубы, деформация черепов, разрезание языков. Вот у Бастед например, мягкие изгибы, точные формы подчёркивание красоты человеческого тела, не тупой анимализм» она перешагивала через трупы, пускай в этом не было нужды, ведь это было только в его разуме.

– Возможно у вас разное представление об эстетике.

«Да какая у мясников эстетика? Всё для Змея! Слава Кельтцкоатлю!» нараспев произнесла демоница  , пародируя мужской голос. «Это есть предел их мозговой, будь она там, активности»

Георг молча шёл рядом, Нэр уже шла по верху траншеи. «Знаешь, что мне нравится в людях? Вы такие забавные. Отрицаете свою тёмную сторону, постоянно ей следуя. Поколение за поколением воюете, сами же пишите об ужасах войны, столько песен, стихов, посланий, книг. Не надо этого делать! Там ад! Вот только никого это не останавливает, поколение за поколением, по любой причине, по любому поводу. За веру, идею, землю, деньги, причин много – результат один. Вы всегда найдёте причину, потом будете говорить, как были неправы, как вас обманули. А чего вы ожидали? Неужели история ничему не учит. Вот только знаешь Георг, нет, ничему не учит. Каждое поколение считает себя самым умным, правители этим пользуются. Потом выжившие пишут стихи, книги, песни. Всё по новой, круг за кругом. Будь проклята жестокость войны, да Георг?» с улыбкой закончила она, изучая его глазами.

– Ненавижу. – хрипло произнёс солдат, продолжая идти по траншее, залитый кровью, грязью, потом. С небес начал накрапывать дождь, влага снова заполняла всё. Сырость, сплошная сырость окопа…

Глава 2

Госпиталь

Мужчина прошёл ещё две линии обороны, их занимали соответственно вторая и третья рота, взгляды окружающих солдат были самые разные. Люди разного возраста облачённые в военную форму смотрели на вернувшихся из ада, как на призраков. Грязные, потные, окровавленные, с пустыми взглядами. Была только одна общая черта в глазах каждого из тех, кому повезло в этом не участвовать – скрытое облегчение. Внутренняя радость от того, что это произошло с другими, не с ним, только не со мной. Георг не мог их осудить, вообще судить других последнее дело. Он ничем не лучше, так же радовался в своё время, вот только ему предстояло кое-кого кормить иначе станет кормом сам. Во всём есть плюсы, ведь так…

Выходя к блиндажу медицинской части, тусклый свет гололамп бил с потолка, они едва заметно моргали от малых перепадов электричества, ждущие медпомощи раненные сидели вдоль земляных стен. Сжимая в руках бирки, небольшие листы синтибумаги указывая: какая помощь нужна, степень угрозы жизни подразумевающая очерёдность в импровизированном отряде – разумная практика полевых врачей. Если принимать людей в порядке живой очереди, то человек с распоротым животом умрёт пока будут перевязывать кому-нибудь пальчик. Врач периодически проходит между раненными осматривает новоприбывших выписывает «бирки», методично вбивая цифры в планшет, холодный спокойный взгляд человека, свойственный работнику скотобойни. Среди солдат это называлось «лотерейные билеты». Если повезёт могут отправить в тыл, большинство людей ненавидело эту войну, никому не приятно когда тебя сразу списывают на фарш.