На следующее утро следователь назначил встречу с Петраковым.

– Давно вы работаете телохранителем? – был его первый вопрос.

– У Янгеля полгода. А в охранной фирме, через месяц будет три.

– Как могло получиться, что вы оставили своего клиента одного? Вы ведь как его телохранитель не должны его покидать?

– Что касается обеспечения безопасности клиента, вся ответственность за это целиком лежит на мне. Но по долгу службы, я обязан выполнять приказы своего работодателя. В данном случае он отдал такое указание. Быть свободным до 20—00.

– Кто-нибудь может это подтвердить? – Ордынцев закурил сигарету и сквозь пелену дыма внимательно наблюдал за поведением охранника. За многолетнюю практику общения с разными людьми, он стал достаточно хорошим психологом, чтобы по поведению человека, его мимике и жестам определить, скрывает ли что-то человек или говорит правду. Но парень ничем себя не выдавал. Он сидел прямо, положив руки на колени. Отвечал кратко, по-армейски. Взгляд не отводил и никаких признаков волнения не выдавал. В общем, как и полагается опытному бойцу службы безопасности. И не смотря на свой устрашающий вид, по всей видимости, был совсем не глуп.

– Подтвердить? Да, конечно. Если возникали подобные указания, я обязан был сообщить об этом руководству фирмы. Что я и сделал.

«Еще не факт, что Янгель мог отдать ему такое указание, – подумал про себя следователь, – можно ведь и хлопнуть своего клиента, вывезти все его добро, ну а уж потом и отзвониться своему начальству. Вот, дескать, отпускают его до вечера. Есть время и ценности вывезти, да и труп спрятать».

Но телохранитель, словно предвидя догадки следователя, продолжал:

– Из фирмы перезвонили Янгелю и получили подтверждение.

– И куда вы отправились? Я имею ввиду, видел ли кто-нибудь вас во время вашей отлучки?

– Разумеется. Я поехал в контору. В тренажерный зал. У нас такое правило – есть свободная минутка, потрать ее с пользой для дела. Нужно постоянно поддерживать себя в форме.

«Так, – Ордынцев зажег новую сигарету, – похоже, парень говорит правду и у него полное алиби. Либо все очень хитро продуманно. Все конечно же нужно будет проверить».

– А чем занимался ваш э… Подопечный?

– Вообще нам не полагается этим интересоваться. Одно я могу сказать, это то, что он не работал.

– Пенсионер?

– Я имею ввиду то, что он почти все время проводил дома. Выезжал редко, да и то в какой-нибудь ресторан. И то лишь на деловую встречу. Или в поликлинику, на процедуры.

– Он что, был болен?

– В его возрасте все болеют. Ему за семьдесят.

– На что он жил? Как я понимаю, он был человек небедный, раз нанял себе охрану.

– Чем он занимался, не знаю. Но могу только догадываться, что он был коллекционером. Его часто навещали какие-то солидные люди. Тоже с охраной. Он закрывался с ними в своем кабинете и подолгу что-то с ними обсуждал. В свои дела, он естественно меня не посвящал.

– А почему в полицию обратились вы, а не кто-нибудь из родственников.

– В России, насколько я знаю, родственников у него нет. Есть сын. Но он живет в штатах.

– Ясно. Нужно будет сообщить ему телеграммой, – следователь сделал пометку у себя в блокноте.

– Ну, а о каких-нибудь хороших знакомых Янгеля вам известно?

– Кое-кого знаю, – пожал плечами охранник.

Ордынцев записал несколько фамилий.

– Скажите, – этот вопрос вертелся у следователя на языке еще с самого начала их разговора, – а откуда вам известно, что Марка Давидовича нет в доме? Может, он заперся и никого не хочет видеть, или болен, а может вообще помер, не дай Бог. Вы были в доме?

– Да. Я осмотрел дом. Он пуст.

– У вас что, есть ключ?