– Он что, тебя отшлепал? – спросила Диана.

– Не совсем.

– А ведешь себя так, будто он тебя отшлепал.

– Да? Ну извини.

Небо, понятно, было черным. Когда мы свернули на север, свет фар заскользил по заснеженным лужайкам и шеренге голых деревьев. Тремя днями раньше случился рекордный снегопад, потом ударил мороз, и везде, где не ходил грейдер, сугробы обрели покой под толстой коркой льда. Машин на дороге было немного, никто не лихачил.

– Так что случилось? – спросила Диана. – Что-то серьезное?

Джейсон пожал плечами.

– Голод? Мор? Война?

Он снова пожал плечами и поднял воротник куртки.

На вечеринке ему не полегчало. Да и вечеринка была так себе.

Сборище бывших одноклассников и знакомых Джейсона и Дианы в поместье кого-то из выпускников школы Райса. Сейчас он учился в университете Лиги плюща. Его родители постарались устроить достойный тематический вечер: британские мини-сэндвичи, горячее какао, катание на санках с пологой горки за домом. Но для большинства гостей – пресыщенных ребят, успевших покорить лыжные склоны Церматта или Гштада еще до того, как им сняли брекеты, – встреча с одноклассниками была лишь поводом для нелегальной пьянки. Во дворе под разноцветными огоньками курсировали серебряные фляжки; на цокольном этаже некий Брент развернул розничную торговлю экстази.

Джейсон занял кресло в углу, сидел там и кривился в ответ на дружелюбные улыбки. Диана познакомила меня с большеглазой девушкой по имени Холли, а потом куда-то делась. Холли завела шарманку про фильмы, виденные ею за последний год. Битый час водила меня по комнате, то и дело останавливаясь, чтобы стащить с подноса ролл «Калифорния». Наконец извинилась и убежала в туалет; я же подрулил к страдальцу Джейсону и взмолился, чтобы тот составил мне компанию во дворе.

– Не в том я настроении, чтобы кататься на санках.

– Я тоже. Просто сделай одолжение.

Мы обулись, надели куртки и вывалились на улицу. Ночь была морозной и безветренной. Человек шесть выпускников стояли у крыльца, окутанные сигаретным дымом, и бросали в нашу сторону недружелюбные взгляды. Мы шагали по протоптанной в снегу тропинке, пока не оказались в относительном уединении на вершине невысокого холмика. Оттуда видно было, как немногочисленные катальщики без энтузиазма буксуют на санках под цирковой иллюминацией рождественских гирлянд. Я рассказал Джейсону, что ко мне прилипла некая Холли, словно пиявка в модной шкуре фирмы «Гэп». Он пожал плечами:

– У всех свои проблемы.

– Черт возьми, да что с тобой сегодня?

Не успел он ответить, как у меня запищал мобильный. Из дома звонила Диана.

– Ребят, вы куда запропастились? Холли места себе не находит. Тайлер, ты грубиян. Взял и бросил девушку.

– Там и без меня народу хватает. Пускай найдет себе другого слушателя.

– Она почти никого здесь не знает, вот и нервничает.

– Извини, но почему это должно меня волновать?

– Я думала, у вас что-нибудь получится.

– Получится? – Я оторопел: у этого слова могла быть лишь одна трактовка, и весьма неприятная. – Ты что, сосватать меня решила?

Пару секунд она виновато молчала.

– Тайлер, ну что ты… Не надо так говорить.

Последние пять лет Диана то врывалась в раскадровку моей жизни, то выплывала из нее, словно в любительском фильме. Иногда – особенно после отъезда Джейсона в университет – мне казалось, что я ее лучший друг. Она звонила, мы разговаривали, вместе ходили по магазинам и в кино. Вели себя, как положено друзьям. Приятелям. Сексуальное напряжение (если оно вообще заслуживает упоминания) имелось лишь с моей стороны, и я заботливо его скрывал, без лишних слов понимая, что даже нынешний намек на интимность – весьма хрупкая штука. Да, я зачем-то был нужен Диане, но не в романтическом смысле.