На трассе стоит мой байк и главный антидепрессант – с виду он ничем не отличается от реального, но я знаю, что его максимальная скорость ограничена лишь моим воображением. Здесь не нужна экипировка и теплая одежда, поэтому я одета в короткие шорты и майку. Волосы распущены, а не убраны под шлем. Сажусь на мотоцикл – время отключиться от всего навалившегося в последние дни дерьма.

Привычным движением поворачиваю ключ зажигания и постепенно разгоняюсь. Пятьдесят. Легкий ветерок дарит приятное ощущение свежести. Девяносто. Ускоряюсь, наслаждаясь отсутствием дорожных знаков и людей. Сто пятьдесят. Наклоняюсь ближе к мотоциклу, сливаясь с ним в единое целое, шаровую молнию, которая мчит по придуманной пустыне навстречу пустоте. Двести. Щелкаю пальцами, и асфальт впереди изгибается змеей, превращаясь в трамплин. Двести сорок. Взмываю вверх под звуки техно и ревущего мотора. Двести восемьдесят. Мягко приземляюсь на дорогу, и фонтан холодных брызг из-под неожиданно возникшего внизу озера окатывает меня с ног до головы. Триста. Смеюсь, закрыв глаза. Солнечный свет проникает сквозь веки. Я испытываю счастье. Триста двадцать.

– Мне нравятся твои фантазии… Вперед, киска, не останавливайся… – Шепот раздается так близко, что я дергаюсь, почти потеряв управление. Открываю глаза, и в этот момент на талию ложится знакомая рука с золотым перстнем.

Оборачиваюсь и вижу Зейна. На этот раз он одет в костюм бедуина и оранжевую куфию6. Улыбается так невозмутимо, будто вторжение в мой сон – в порядке вещей. Прожигаю его взглядом.

– Не искушай судьбу, возвращайся туда, откуда пришел.

Он изображает задумчивость, а затем гладит меня пальцами по животу и отрицательно качает головой.

– Спасибо за предложение, но я, пожалуй, останусь.

Меня накрывает ярость. Да как он смеет влезать ко мне без спроса?! Почему-то я совсем не думаю о том, что недавно сделала то же самое с ним. Прямо сейчас мне хочется сбросить его с мотоцикла, и я резко дрифтую, едва удерживая байк на грани срыва сцепления с асфальтом.

– Необузданная, как арабская кобылица, сотворенная Аллахом из южного ветра! – В его голосе звучит восхищение. – Так и хочется укротить тебя!

Не стоило ему сравнивать меня с лошадью, потому что это стало последней каплей. Я взлетаю вверх, оставляя Зейна одного на мотоцикле, который на огромной скорости рвется в разверзнувшуюся посреди пустыни огненную геенну. От пылающей дыры за километр несет серой и страданиями.

– Отправляйся в ад!

Мой триумф длится не дольше мгновения. Пока я наблюдаю за тем, как копия Зейна на моем мотоцикле влетает в импровизированную преисподнюю, настоящий Зейн вдруг вновь появляется за моей спиной.

– У меня есть идея получше… – Схватив меня за руки, он не оставляет пространства для маневра и закручивает нас в вихре цветных искр, от которого кружится голова.

Мы оказываемся за длинным, заставленным едой и напитками столом. Разумеется, сидим мы не на стульях, а на расшитых экзотическими мотивами подушках и коврах. Опустив взгляд, вижу, что вместо майки и шорт на мне надет восточный костюм танцовщицы. Расшитый блестящими драгоценными камнями бюст смешно смотрится на маленькой груди, широкий пояс с такими же камнями подчеркивает узкие бедра, по которым струятся полоски розового шелка. В сочетании с вытатуированными на коже черепами костюм из нежной летящей ткани выглядит абсурдно.

– Объяснишь, что происходит, и почему я выгляжу, как манекен с турецкой барахолки?

С трудом сдерживаю гнев. Рано или поздно все равно придется выяснить, что ему надо. Чем быстрее мы расставим все точки над «и», тем быстрее я смогу выдохнуть с облегчением.