Ментов словно ветром сдуло. Спустя секунды обе их легковушки сорвались с места и с бешеной скоростью понеслись по проселку.

– Дебилы, – проворчал полковник, осмотрелся по сторонам, остановился взглядом на одной из сосен и, подсечкой сбив с ног Альбертыча, сухо бросил: – Ложись.

Все мы, включая Логачева, одновременно распластались на земле. Бесшумная очередь, пропоров воздух, оставила цепочку вмятин на броне нашего «бумера».

Пф-ф… Пф-ф… Пф-ф… – ответил выстрелами из «ПСС» Васильич и со змеиной быстротой заскользил к лесу сквозь высокую траву, которой зарос неухоженный двор.

– Свидетельница! Альбертыч! Дом! – лаконично скомандовал я майорам Филимонову и Горошко, устремляясь вслед за полковником.

«Преступник знал, что Чухонцев работал на ФСБ и, убрав Сюзанну, затаился, дожидаясь прибытия кураторов. Возможно, он из той самой веселой компании „спецов-убийц“. Если так, то нам крупно повезло!» – промелькнуло в мозгу.

Пф-ф… Пф-ф… – вновь подал голос пистолет Васильича.

Тр-р-р… – стрекотнул в ответ «вал».

К тому времени я уже достиг ближайших деревьев и разглядел смутную тень, метнувшуюся в глубь соснового бора.

Пф-ф… Пф-ф… – дважды пальнул я вдогонку.

Послышался приглушенный стон.

«Кажется, попал! Теперь далеко не уйдет!»

Перемахнув через невысокий заборчик, я снова залег и прислушался. Тишина!.. Затем три раза крикнула сойка – условный сигнал от Логачева, означавший – «Жив, здоров, действую самостоятельно».

Тр-р-р-р… – мгновенно среагировал наш подранок… (Молодец! Настоящий профи! – Д.К.[7]).

Сумев определить по звуку то место, откуда стреляли (метрах в тридцати от забора), я проделал ряд манипуляций,[8] заставивших противника выпустить в меня остаток «магазина», и вихрем понесся к нему. Одетый в спецназовский камуфляж с «разгрузкой», он лежал в небольшой, засыпанной опавшей хвоей ложбине и лихорадочно менял «магазин». Правая штанина и левый рукав набухли кровью. Раненая рука слушалась плохо, что в значительной степени затрудняло перезарядку автомата. И только поэтому я не получил смертоносную очередь в упор! (Случайно встретившись с ним взглядом, я понял – передо мной спец высшей пробы. Не хуже меня самого.)

Пф-ф – я на бегу выстрелил ему в правое плечо. Но… не «обезручил». Видимо, просчитав подобный расклад, он, невзирая на раны, резко отпрянул в сторону (пуля лишь слегка поцарапала кожу), выхватил боевой нож, но метнуть не успел. Высоко подпрыгнув, я приземлился обеими ступнями ему на туловище. (Именно таким ударом Логачев, помнится, проломил потолок в особняке людоеда Новицкого.[9]) Громко хрустнули сломанные кости. На губах противника показалась кровь, нож выпал из ослабевшей руки. Я уже торжествовал победу – «Живым взял!!! Спецы от таких травм не умирают. По крайней мере сразу. Хватит времени для блицдопроса под „сывороткой“.

И вдруг произошло непредвиденное. Весь перекошенный от боли и ненависти, он прильнул лицом к верхнему кармашку разгрузки и выдернул зубами кольцо от гранаты.

«Все! – мелькнула отрешенная мысль. – Допрыгался, дятел!»[10]

В следующий момент чья-то могучая рука схватила меня за шиворот и словно котенка отшвырнула далеко в сторону.

Бу-у-бух! – оглушительно рванула эфэшка. В воздухе просвистел вихрь осколков, но ни один из них меня не задел.

«Не иначе Васильич подоспел, – поднимаясь на ноги, подумал я. – Больше некому! А сам… стопроцентно погиб, спасая мою никчемную жизнь. Господи!!! Ну почему ТАК?!»

На глаза навернулись слезы. Окружающие деревья окутались мутной пеленой, поплыли, начали раздваиваться. Еще немного, и я бы сорвался, как тогда, после гибели Кости, летом 2006-го,