В. Н. Ступина – член Интернационального Союза писателей с 2018 года, член Российского Союза профессиональных литераторов с 1999 года, кандидат педагогических наук, автор более 70 научных публикаций. Автор активно печатается в общероссийских и международных литературных сборниках. Номинант Международной литературной премии мира (2016 г. – в области «Поэзия» и «Проза», 2017 г. – в области «Поэзия»), учрежденной Издательским Домом Максима Бурдина. Дипломант III Международного поэтического конкурса «Строки души» в номинации «Любовная лирика» (Издательство «Строфа», Смоленск, 2017 год). Дипломант Х открытого регионального литературного конкурса «Проба пера» (Санкт-Петербург, 2017 год). Лауреат Международного поэтического конкурса «Строки души» в номинации «Философская лирика» (Издательство «Строфа», Смоленск, 2017 год). Финалист Всероссийского конкурса «Родине поклонитесь», посвященного 200-летию И. С. Тургенева (2018 г.), Лауреат «Российской литературной премии – 2018». Награждена медалью «За заслуги в области культуры и искусства».
Из цикла повестей и рассказов «Так и живем»
Чудак-человек
(Рассказ)
Раннее утро. Еще нет и семи часов. Стою на конечной остановке шестого троллейбуса. Людей почти нет. Как в песне поется: «Ты да я, да мы с тобой…» Рядом подпрыгивает на одной ноге сухонький старичок в фуражке и теплых для августа осенних бурочках. «Чудак-человек», – подумала я.
– Я Петрович-весельчак, человек-чудак, – словно угадывая мои мысли, напевает старичок. – А вы картошку уже выкопали? – без всяких переходов и церемоний спрашивает меня Петрович.
– Пока нет, – отвечаю ему, как старому знакомому.
– А у меня картошечка – загляденье! Между картофельными кустами большое расстояние выдержано, еще и удобрял, – продолжает старичок, – а сейчас поехал в гараж рассыпать картофель, пусть сохнет. Не могу без дела сидеть.
Петрович заскакал на другой ноге. И только подошедший двенадцатый автобус отвлек его от упражнений. Петрович заскочил в него, на прощание помахав рукой. «Чудак-человек», – снова подумалось мне.
Прошло два дня. Снова еду на работу. Шестой троллейбус набит до отказа. Рядом со мной сидит молодая женщина с ребенком. Ребенок канючит. Перед нами восседает мощного телосложения тетка с завязанным как у гоголевской Солохи платком. На рябом лице от троллейбусной жары выступили капельки пота. Здоровый румянец играет на щеках. В троллейбус, словно молодой петушок, заскакивает мой старый знакомый – Петрович. Он меня, конечно, не узнает и начинает скалить зубы с каждым встречным.
Вот и сейчас, не успев толком оглядеться, подбирается к молодой женщине с ребенком и начинает хорошо поставленным голосом читать наизусть стихотворение Андрея Дементьева о женщине. Молодуха в недоумении смотрит на него, и даже ребенок перестает канючить. Курганская Солоха, вытерев ладонью пот, всем туловищем разворачивается к нему и заговаривает:
– Ты че, дед, артист, што ли?
– Я, матушка, веселый человек, – отвечает Петрович. – А ты никак на огород собралась?
– На него, на окаянный. Иначе нельзя, ведь упрут же все, что осталось на грядках.
Петрович как будто этого и ждал. На весь троллейбус разнеслись строки стихотворения о грабителях неизвестного дорожной публике сочинения.
– Ты че, дед, сам выдумал про воров-то? – спрашивает «Солоха».
– Я и про осень золотую песню написал, – звучит в ответ.
И на салон обрушивается новое произведение веселого человека. Один из молодых людей не выдерживает переполняющих его чувств и говорит старичку:
– Дед, ну ты даешь! Ты же какие бабки можешь стричь на рынке или на вокзале!