Помощник командира чуть ли не взвыл, но успокоился, так как наконец-то дозвонился до страхователей. Представители КАСКО даже не удивились. Мол, в этой бригаде иной раз бывает и не такое. Мы можем даже сказать фамилию того человека, который с неба да на парашюте…

Комбриг, узнав о происшествии, удивленно покачал головой.

– Ишь ты! Стабильность – признак мастерства! Ромашкин в своем репертуаре. Еще одну звездочку на купол. Однако что там с остальными?

Капитан Овчинников, в миру – начфиненок, пытался отдохнуть после наряда дома, в кругу семьи. Поэтому поочередно прятался то в туалете, то на балконе. Жена с завидным упорством вытаскивала его из «загашников» и пилила мозги по поводу невынесенного мусора, затянувшегося перевода с сержантской должности, на которой он состоит по штату, но впахивает за десяток бухгалтеров.

Когда позвонили из части, начфиненок, по укоренившейся привычке, начал ныть:

– Я ведь только после наряда. Ну, на меня вот-вот выписка придет на перевод. Куда? – На несколько секунд он заткнулся, переваривая услышанное, потом сглотнул и затараторил: – Да, есть, так точно! А пулемет мне можно? Есть!

Овчинников в мгновение ока запрыгнул в камуфляж, вытащил с антресолей рюкзачок, сделал страшные глаза в ответ на немой вопрос жены, пулей метнулся к холодильнику, вытащил оттуда палку сырокопченой колбасы и закинул ее в рюкзак.

– Люда, я на специальное задание!!! – выкрикнул он и громко хлопнул дверью.

– Бумагу туалетную забыл! – заорала ему вслед жена.

Над бригадой медленно таяли и кружились снежинки. Комбриг натянул на уши папаху, слегка позевывая, стоял неподалеку от плаца и осматривал свои владения. Рядом крутился помощник по работе с личным составом и тихонько поскуливал по поводу негодяя Ромашкина, приземлившегося на его машину.

– До чего же поганая контора эта самая «Славянка», – печально произнес командир бригады, – ты смотри, что творят! Обещали и обещают, а половина освещения ни хрена не горит. То лампочек, то электриков, то вышки нету. Теперь, оказывается, какие-то «Электросети» за все это отвечают.

– Да-да, а если бы он упал с вышки, то, наверно, не выбил бы стекло, – гнул свое помощник.

– Да уймись ты со своей машиной, тебя предупреждали! Я вот думаю, кого оперативным в группу назначать? Прошлый-то замполитище – матерый был! Сам с группой в бой рвался. Ты как, а?

– Товарищ полковник, у меня давление, как у космонавта в желудке у Хищника. Сейчас же проблемы начнутся. Страховую сумму бы получить…

Печальный монолог помощника по воспитательной прервала молодецкая строевая песня, исполняемая всего двумя военнослужащими, выдвигающимися со стороны КПП через плац, в направлении казармы батальона связи.

– Толик, что ты делаешь, Толик, закажи лучше столик, посидим, побухаем, табуретки сломаем.

– Хорошо поют! – восхитился помощник командира бригады. – И песня такая знакомая! А чего они с рюкзаками?

– У меня, наверное, дежавю, – пробормотал комбриг, всматриваясь в вояк, марширующих по плацу.

– «Дежавю» хорошо в китайской кухне готовят, в кляре, с кисло-сладким соусом, – опять встрял помощник.

– Да уймись ты, постылый!

– Смирно! Равнение направо! – заорал один из этих бравых военных.

Оба, чеканя шаг, лихо промаршировали мимо комбрига и помощника.

Комбриг кинул руку к папахе, опомнился и заорал:

– Стоять! Эй, вы, оба, – ко мне, по одному, перекатами!

– Товарищ полковник, основной радист группы, выделяемой на специальные учения, майор Артемьев, – отчеканил офицер, первым приблизившийся к командиру бригады.

– Да еще и не один, а с братцем. Вы-то тут каким образом? – простонал комбриг, здороваясь за руку с каждым близнецом.