«Непредрешенчество» пронизывало национальную политику и в Сибири. Так, 14 мая 1919 года в ответ на приветствие еврейской делегации на одном из приемов Верховный правитель ответил следующим образом: «Я против национальной фракции, не имею оснований менять свое отношение к этому вопросу. Объясняю шероховатости, наблюдающиеся в национальных отношениях, нервным состоянием страны, особенно в прифронтовой полосе». Он выразил уверенность, что «с общим успокоением страны исчезнет и острота национального вопроса»[177].

Как писал один из участников событий, «вопрос о создании центральной государственной власти, которая, будучи действительной властью, вместе с тем сумела бы учесть все местные особенности и наладить свои отношения с группами, отличающимися центробежными тенденциями, – такой вопрос являлся тогда кардинальнейшим… Правительство Колчака не сумело разрешить его и погибло»[178].

В целом Белое движение потерпело поражение во многом именно потому, что не смогло найти адекватных требованиям времени способов взаимодействия с элитами национальных окраин распавшейся империи.

И.В. Сталин в связи с этим писал: «Не забывайте, что если бы в тылу у Колчака, Деникина, Врангеля и Юденича мы не имели бы так называемых “инородцев”, не имели ранее угнетенных народов, которые подрывали тыл этих генералов своим молчаливым сочувствием русским пролетариям, – товарищи, это особый фактор в нашем развитии: молчаливое сочувствие, его никто не видит и не слышит, но оно решает всё, – и если бы не это сочувствие, мы бы не сковырнули ни одного из этих генералов»[179].

Исходя из вышесказанного, автор выделяет следующие основные внешние угрозы безопасности белогвардейским государственным образованиям:

– дезинтеграционные тенденции, распад страны и образование самостоятельных государств на окраинах бывшей империи;

– присутствие войск интервентов на территории белогвардейских государственных образований;

– стремление иностранных государств к территориальному расчленению России и захвату природных и материальных ресурсов;

– непризнание западными странами белогвардейских правительств;

– недостаточная помощь Белому движению со стороны союзников;

– активная внешняя политика Советской России;

– ведение активных оборонительных и наступательных боевых действий соединениями и частями Красной армии;

– боевые действия многочисленных партизанских и повстанческих вооруженных отрядов в тылу белых армий;

– активная деятельность большевистского подполья, готовившего вооруженные выступления, проводившего агитационные и разведывательно-диверсионные мероприятия в тылу и в прифронтовой полосе;

– красный террор, уничтоживший антибольшевистские подпольные организации, образовавшиеся на территории Советской России;

– деятельность советских и других спецслужб.

Для нейтрализации угроз во внешней сфере требовались целенаправленные политические, дипломатические, военные и специальные меры. Так, задача разведки заключалась в информационно-аналитическом обеспечении высшего военно-политического руководства и командования объединений, соединений и воинских частей, а контрразведки – в ведении борьбы с военным, политическим, экономическим шпионажем, а также в выполнении функций политического сыска. Белогвардейским спецслужбам пришлось противодействовать не только большевистским и эсеровским подпольным организациям, рабочим и крестьянским вооруженным выступлениям, но и вести гласное и негласное наблюдение за союзниками.

Белое движение представляло собой широкой спектр разнородных политических сил – от сторонников реставрации самодержавия до приверженцев буржуазно-демократической республики. Основой их консолидации явилось неприятие большевистской идеологии, советского строя и его экономической модели. По своему составу оно было крайне неоднородным: от бывших крупных земельных собственников и фабрикантов до простого крестьянина и рабочего, от высших военачальников и государственных чиновников до учащихся военных и гражданских учебных заведений. Но при всем этом белый лагерь не нашел опоры среди широких слоев населения.