– А как же тошнотворный запах гниения разлагающихся тел? – не отставал я.

– Яков Брюс был превосходным химиком. Может статься, он обладал также навыками бальзамировщика. Именно поэтому его кладбище жертв науки никто и не обнаружил. Он умел лишать тела мертвых запаха гниения, – предположил Дадуа, – кстати, исчезнувших бездомных бродяг никто не искал. И с этой стороны чернокнижник поступал осмотрительно.

– Только одного не предусмотрел чернокнижник. После смерти за свои деяния придется нести ответ. Вот и ищет неприкаянная душа покаяния. Нет ей покоя и прощения, невинно убиенные жертвы его опытов нуждаются в молитве и захоронении по христианским обычаям. Вот и ходит он по ночам, просит прохожих отслужить службу по невинно убиенным, – проговорил Четвергов.

Профессор вновь сел за стол, открыл передо мной книгу, которую они с Дадуа рассматривали до моего прихода.

– Не этот ли тип встретился вам сегодняшней ночью? – спросил меня Четвергов, указывая на рисунок гладко выбритого человека в парике.

– Нет, не он, – я отрицательно покачал головой.

– А так?

Четвергов закрыл рукой парик и легонько дорисовал простым карандашом бородку.

– Очень похож, – я был поражен этим простым преображением одного человека в другого, казалось, совсем не походящего на свой же портрет.

То-то! – Четвергов назидательно поднял вверх указательный палец, – Брюс, к вашему сведению, редко бодрствовал днем, в основном работал по ночам. Конечно, на ассамблеи, которые регулярно устраивал царь Петр, Брюс являлся по тогдашней моде, облаченным в красивый камзол, гладко выбритым и в нарядном парике. В жизни же он предпочитал обычный темный плащ, да и бриться чернокнижник не любил. Царь знал об этом, но прощал эту слабость своему сподвижнику. Боярам бороды рубил, а Брюса не трогал. К слову сказать, призрак чернокнижника шатался по Москве и раньше, но вы первые, кто услышал и правильно истолковал его мольбы. Спасибо, что решили избавить москвичей от этого жуткого зрелища.

– Откуда вы все это знаете, профессор? Говорите о Якове Брюсе, словно о своем соседе по коммунальной квартире, – восторженно воскликнул я, крайне довольный тем, что Дадуа привлек к сотрудничеству такого замечательного человека.

– Изучая исторические документы, я обращаю внимание на всякие мелочи, которые другие просто не замечают. В истории нет мелочей – это мое глубочайшее убеждение, пронесенное через всю жизнь, – с достоинством ответил Четвергов, – я вам больше не нужен? – он посмотрел сначала на Дадуа, затем на меня.

– Нет, сейчас вас отвезут домой. Спасибо за консультацию.

Мы с Дадуа сердечно распрощались с профессором, он шагнул к выходу, но тут же обернулся:

– А вы что собираетесь предпринять теперь? – Четвергов с интересом смотрел на нас через толстые стекла своих круглых очков.

– Отправимся в башню, и будем искать захоронение жертв чернокнижника. После привезем туда священника, он отслужит заупокойную службу, – ответил Вахтанг.

– Я с вами! – решительно заявил профессор, – найдем захоронение быстро. Там мало, что изменилось с той поры.

– Будем рады, – радушно улыбнулся Дадуа.

Через час мы были на месте. Вахтанг вызвал к башне взвод бойцов дивизии Дзержинского.

– Простукивайте стены, ваша задача найти пустоты. Найдете, аккуратно разбирайте кладку. Нашедшему древнее захоронение – повышение в звании и отпуск домой! Начали! – скомандовал Дадуа, а, повернувшись к профессору Четвергову добавил, – а вы, уважаемый Павел Иванович, следите за моими архаровцами, не то, они всю башню по камешкам разберут.

Мы ожидали скорого результата, но работа шла туго. Потребовались дополнительные силы. Прибыло пополнение. Дадуа пришлось вызвать саперов. Саперный лейтенант приехал на место со специальной техникой. Целую неделю мы искали захоронение жертв опытов чернокнижника и, наконец, нашли