– Нахимов блестяще провел всю операцию в ноябре 1853 года! Нахимов в пух и прах разгромил турок в Синопском сражении!

Тут он повернулся к книжной полке, снял с нее старую толстую книжку, нашел, что искал и приказал внуку:

– Читай вот это!

– Высочайшая грамота.

Нашему Вице-Адмиралу, Начальнику 5-й Флотской дивизии, Нахимову.

Истреблением турецкой эскадры при Синопе вы украсили летопись Русского флота новой победой, которая навсегда останется памятной в морской истории.

Статус военного ордена Святого Великомученика и Победоносца Георгия указывает награду за ваш подвиг, исполняя с истинной радостью постановление статуса, жалуем Вас кавалером Святаго Георгия второй степени большого креста, пребывая к вам Императорскою милостию Нашею благосклонны.

На подлинной Собственною Его Императорского Величества рукою написано:

Николай

С-Петербург, 28-го ноября 1853 года.

Дед смотрел в глаза Димушке так, будто это Его Императорское Величество жаловало Святаго Георгия второй степени большого креста не только вице-адмиралу Нахимову, но и ему – капитану I ранга в отставке Кручинину Александру Ивановичу:

– Вот так, нахимовец Любецкий! Цари во время крымских войн такие награды не за красивые глаза давали, а за победы в боях за Отечество. И за Крым в том числе. Наш Крым! «Как ж все сложно,– думал Димушка, засыпая на комковатой подушке курсантского общежития, – Крым отбили у турков русские, крымские войны выиграли русские, Нахимов – русский, а Крым – украинский. Что-то тут не то…»

Однажды на семейной вечеринке Кручинин-старший и Богдан Любецкий сцепились в споре. Отец говорил о «подвиге хлопцев под Кругами», о том, что та давняя битва «навсегда останется символом борьбы Украины за независимость».

– Какая-там битва? – яростно перечил Любецкому Александр Иванович, – Большевики просто смели под Кругами жалкие отряды студентов и сопляков-гимназистов! Не надо сочинять мифы!

А 29 января курсантов академии строем повели в церковь, где был молебен «об упокоении душ убиенных под Кругами». Потом в академии была двухчасовая лекция о битве под этими самыми Кругами, – читал ее приехавший из Киева историк Козаченко – усатый дядька в темно-синем костюме, под которым была вышиванка.

– Бой под железнодорожной станцией Круты стал одной из самых ярких страниц в украинской истории 20 века, – патетически говорил он, – 29 января 1918 года около 400 гимназистов и студентов пытались задержать наступление армии большевиков в количестве до шести тысяч человек!

В конце января большевики подошли к Нежину, не встречая на своем пути никакого сопротивления. До Киева оставалось менее 120 километров. А власти Украинской народной республики не имели ресурсов послать на перехват врагу ни одного полка. И тут наступление большевиков натолкнулось на шквальный пулеметно-винтовочный огонь у железнодорожной станции Круты, в 18 километрах от Нежина. Завязался ожесточенный бой, который длился около пяти часов…

Димушка Любецкий слушал киевского историка и никак не мог понять, почему именно этому бою придается такое значение? Сколько таких боев было на Украине во время Гражданской войны? Да сотни, может быть, тысячи. Красные били белых, белые – красных. Когда лекция закончилась, Димушка поднял руку и задал вопрос:

– А в чем была важность этого столкновения для Украины?

Лектор недобро посмотрел на курсанта Любецкого:

– Во-первых, крутовцы дали Украине символ борьбы и патриотизма. А во-вторых, отсрочили захват Киева красными на четыре дня.

– Но вы же только что сказали, что бой длился около пяти часов? Откуда взялись четыре дня?