Прошло несколько месяцев. Снова концерт в Кремле – в присутствии приехавшего в Москву Уинстона Черчилля. В этот вечер Сталин был в хорошем настроении – шутил, посмеивался… И Гилельс решился. Он подошёл к Сталину, рядом был Черчилль. Вдруг Сталин обнял Гилельса за талию и произнёс: “Вот, говорят, у Гитлера хорошо поставлена пропаганда… У Гитлера есть Геббельс, – у меня есть Гилельс!” Тут-то Гилельс и повторил свою просьбу. Сталин выслушал и подозвал Поскрёбышева: “Надо помочь человеку…” Всё было сделано незамедлительно. Никакие другие “ходы” не могли иметь такого действия»[19].
Если такой мужественный и порядочный человек и в самом деле давал Светлане уроки музыки, то за неё остаётся только радоваться.
Ещё несколько слов о встрече Сталина с Черчиллем[20], о которой говорилось в приведённом отрывке из книги Г.Б. Гордона. Тогда же, перед застольем, Сталин представил Черчиллю свою шестнадцатилетнюю дочь.
Черчилль назвал её рыжеволосой красавицей. В один из приездов в Москву Сталин пригласил Черчилля к себе домой, и там гость увидел Светлану. Вот как пишет об этом Черчилль в своих мемуарах:
«Сталин показал мне свои личные комнаты, которые были среднего размера и обставлены просто и достойно. Их было четыре – столовая, кабинет, спальня и большая ванная. Вскоре появилась красивая рыжеволосая девушка, которая покорно поцеловала своего отца. Дочь Сталина начала накрывать на стол, и вскоре экономка появилась с несколькими блюдами. Тем временем Сталин расставлял разные бутылки…»
«9. ХI.52
С праздником вас, Витя! (лучше поздно…)
Ужасно вам сочувствую. Утешение одно только, что вы имеете возможность отоспаться, отдохнуть и почитать, – это вам полезно. Гроссман[21] отложен был для вас – вот уже два дня.
У меня всё хорошо; ходила на демонстрацию с Оськой, потом в гости к Эдику и Этери, вчера смотрела “Октябрь”. Сегодня поеду куда собиралась, вместе с младенцами. Так что, жизнь прекрасна и удивительна!
Если возможно, позвоните мне как-нибудь, я по голосу сразу диагноз поставлю.
Желаю вам всяческого здоровья.
Катя».
Авиа
Крым, Мисхор
Санаторий «Красное Знамя»
«12. ХI.52
Витя, советую, кроме Симонова[22], прочитайте рассказ Антонова “Первая должность”[23] – очень славно написано. “Дипломат” тоже занимательный, это я у К….[24] взяла.
Крепко жму руку заточника под стеклянным колпаком.
Катя».
«17. ХI.52
Здравствуйте, Витенька!
Уж не знаю, полезны ли для вашего здоровья мои корреспонденции, но всё-таки хочется вам доложить, что я, где я. Знаете, уже привычка сложилась вам докладываться.
Прежде всего, о вашем состоянии я всё знаю. Ужасно огорчена тем что вам всё-таки было скверно. Мужайтесь! Я тоже тут мужаюсь изо всех сил, так как вы теперь где-то далеко от телефона. А у Маяковского есть стихи про телефон:
Здорово, верно?
Ну, что же вам рассказать?
Начать с “Октября”. Всё-таки, очень бледное повторение получилось вместо того материала, который мы уже видели в прекрасной художественной форме на экране. Не понравился мне Винников[25], очень нервно играл, может быть просто волновался. А Квачадзе[26] – ничего был, спокойный и даже приятный. В целом по-моему всё-таки спектакль получился второразрядный – хороший спектакль второго разряда. А нужно бы, конечно, на эту тему делать первый сорт. Как всегда, отрицательные персонажи ярче получились, это уже вечное зло какое-то.
На днях смотрела очень интересную вещь – “Три солдата” в театре киноактера. Впечатление двойственное. Чудесный сценарий, хорошо поставлено (для кино), хорошо играют милые, обаятельные актёры, в общем загубленный, неродившийся фильм. А как спектакль – всё-таки идёшь туда, как в театр и ждёшь театрального спектакля – как спектакль это немножко слабовато. И не потому что кто-то виноват в этом из коллектива, а просто оттого, что гибрид театра и кинематографа получается всегда каким-то кривобоким, вроде спектаклей, заснятых на киноплёнку – тоже ни то, ни сё. Разное нужно, разная совсем игра нужна. Вот на какие размышления это наводит. А непосредственное впечатление – очень приятное, вещь очень славная.