– Могу быть свободным? – спросил Якушев.

Генерал кивнул. Юрий легко поднялся, сунул в уголок рта сигарету, которая уже давно не давала ему покоя, и вынул из другого кармана зажигалку.

– Еще одно, – сказал Ростислав Гаврилович.

Спец вынул сигарету изо рта.

– Да?

– Спасибо, сынок.

– Пока не за что, – отмахнулся Якушев и наконец-то закурил, пустив по ветру легкое, тающее на лету облачко дыма.

Собирая дровишки, Роман Данилович терзался угрызениями совести. Лето нынче не задалось. Сначала его попросили подменить захворавшего коллегу в летнем курсантском лагере, и он не смог отказаться (да, честно говоря, и не хотел, что бы ни плел перед отъездом жене). Потом коллега выздоровел, и они уже начали паковать чемоданы, но тут у соседей сверху прорвало водопроводную трубу. Возвращаться после отпуска в руины никому не хотелось, а ремонт как-то незаметно съел то, что планировалось потратить в Сочи. Потом Даша, которая никогда не болела, ухитрилась в середине августа подхватить свирепую ангину, и не успели они оглянуться, как лето кончилось. Вышло, как у попрыгуньи-стрекозы, что лето красное пропела, – правда, с точностью до наоборот: свое лето они не пропели, как намеревались, а бездарно профукали, проведя его в каких-то бестолковых хлопотах и мелочной суете.

Даша, разумеется, ни словом, ни взглядом не выразила своего недовольства, но Роман Данилович предполагал, что таковое имеет место быть. Почему? Да потому! Потому что, чтобы человек был доволен, для этого необходим повод. А отсутствие повода для довольства автоматически может рассматриваться как повод для недовольства. Логично? Еще бы нет! А если жена недовольна, кто виноват? Муж. Логики в этом уже гораздо меньше, но так принято считать, и подполковник Быков не собирается с этим спорить. Потому что он и сам так считает: женился – хоть поперек себя ляг, но сделай так, чтоб жене не на что было пожаловаться! Так мужику по жизни положено. Кем положено, почему, зачем – неважно: положено, и точка. А свое так называемое равноправие полов отдайте тому, кто его придумал. Кларе Цеткин на могилку положите, а лучше – прикопайте, чтоб ветром обратно по свету не разнесло…

Вернувшись к костру, он с легким неудовольствием обнаружил, что за время его отсутствия картина здесь переменилась, причем явно не в лучшую сторону. «Ага, – подумал он, – тогда такой вопрос: если недоволен муж, кто в этом виноват? То-то, что жена! Хорошая вещь – логика. А главное, правдивая, жизненная. Ведь что получается? На минуту же нельзя оставить! Отлучился дровишек подсобрать, и, пожалуйста, любуйся: вокруг нее уже толпа ухажеров!» Изменения выражались в размалеванном под зебру джипе с кучей дополнительных фар, «кенгурятником» и лебедкой, который, словно не найдя себе другого места на безлюдном лесистом берегу, остановился чуть ли не бок о бок с «Нивой» Быковых. В машине надрывалась музыка, и крепкие, стриженные мало не наголо молодые ребята сноровисто выгружали из багажника провизию – в основном картонные ящики с водкой и запаянные в полиэтилен блоки пивных бутылок.

Повод для недовольства был налицо, хотя Даша тут была явно ни при чем. На мгновение она обернулась, скорчила недовольную гримаску, а затем, заметив мужа, снова стала разглядывать реку. Роману Даниловичу это показалось лестным – за ним, как за каменной стеной, и так далее, – но справедливости ради ему пришлось напомнить себе, что для невозмутимости у Даши имеются и другие причины, его лично никоим образом не касающиеся.

Он спокойно подошел к костру, свалил на землю свою ношу, подбросил в угасающий огонь пару-тройку сучьев и вплотную занялся шашлыками. Молодые люди из джипа, числом четыре, уже разгрузили привезенные с собой горюче-смазочные материалы и, судя по поведению, приступили к активному поиску неприятностей. Роману Даниловичу показалось немного странным, что они приехали на природу без баб; видимо, молодым людям это тоже показалось не вполне правильным, потому что двое из них, с некоторой опаской покосившись на Быкова, начали бочком дрейфовать в сторону Даши. Двое других направились прямиком к Роману Даниловичу с явным намерением его нейтрализовать – как именно, каким из множества существующих способов, должно было выясниться в ближайшее время.