Я не видел Данилу, я видел разлетающиеся тельца, я слышал писк… Где-то за этой кровавой кашей был мой ученик – или то, что от него осталось. Я уже стоял, поэтому было довольно логично попробовать идти – на звук. Тельца будущих черных Отец просто сминал, так рука сминает пустую скорлупу, так горят крылья бабочек – настолько стремительно, что кажется – они просто исчезали. Два черных плаща, поднявшихся навстречу Отцу, никогда не дрались. Наконец-то я увидел черные плащи женского пола. Они еле шли – беременным вообще редко удаются стремительные движения. С тем же успехом Отца мог задержать утренний ветерок – самочки улетели в дальний угол яслей, обрушив еще одну стену. По логике вещей, где-то тут должны быть и самцы-производители. Но они не появились: либо они трусливее и умнее самок, либо их держат в другом месте.

Отец ударил с того места, где стоял, Данила не успел бы увернуться, если бы за мгновение до этого не поскользнулся и не начал падать. Воздуху, который попал под руку Отца вместо Данилы, должно быть, быть больно.

Шелест. Плотный тугой звук. Он не обволакивал, так мог звучать прибой, если бы океан состоял из тугих кожистых крыльев. Стало еще светлее. Летуны сомкнули круг вокруг Отца. Зря я все-таки сдвинулся с места – внутри круга Отец оказался не один, а с идиотом по имени Алекс.

За кругом остались маленькие летуны, Данила, князь, рукастые твари… Внутри – только я и Отец. Откуда-то прозвучал голос Мальчика: «Пусть исполнится пророчество! Пусть кончится время Отца…»

Было бы странно, если бы огромная толстая тварь, по какой-то нелепой ошибке носящая имя Отец, стала ждать, пока Мальчик договорит. Я не реагировал на движение – просто волна воздуха, которую гнал перед собой удар Отца, заставила меня отклониться. Следующий удар принял на себя мой клинок. Только я не пытался отбить удар. Слишком большая разница в силах. Немного, почти незаметно отклонить и продлить. Вероятно, Отец решил, что промахнулся. Или – что я просто отступил. Что такое фехтование, Отец не знал – он просто бил, быстро и сильно, этого хватало. Я не отступил – ни на шаг – отступил мой меч, чтобы тут же вернуться, Отец уже был готов к следующему удару, когда мой меч вошел в его тушу. Я не чувствовал себя бойцом, скорее мясником, зарезавшим свинью к очередному Рождеству. Уже по инерции Отец сделал еще один шаг, насаживаясь на сталь, как на вертел. Провернуть и вынуть. Шаг в сторону. Кажется, он падал минуту, тело пыталось догнать вытекающую кровь. Кровь была быстрее. Кровь всегда быстрее.

Мерцающего света факелов, к сожалению, было достаточно. Поколению необязательно вырасти, чтобы погибнуть.

«Родится и умрет целое поколение, но вернутся они. И бросит Олекса вызов Отцу, и время Отца кончится. Так сказано..» – Мальчик все еще был рядом. Что-то поменялось у него в глазах. Я видел такое довольно часто. У выживших в бою. Тяжелораненых. Вчерашних мальчишек, повзрослевших за миг.

Мне бы хотелось верить, что Мальчик и его соплеменники были сентиментальны. Поднялись в едином порыве и отомстили. На самом деле, вряд ли они могли до конца понять, что произошло.

Могли понять только умом, не сердцем. Зато теперь было хорошо видно, кому Отец был отцом, а кому – нет. Отец никогда не летал, потому что, сколько ни размахивай плащом – не полетишь. Черный плащ лежал отдельно, Отец – отдельно, соединяла их расширяющаяся лужа крови. Между предками и Отцом была разница – Отец был больше. Между чернокрылыми и предками не было никакой связи, кроме того, что одни служили кормом для других.

Вид плаща, сшитого из чьих-то крыльев, был довольно сильным зрелищем, но дело было не в этом. Просто время Отца кончилось, и, по протоколу, вслед за ним должны были отправиться и предки. Крылатые растекались по пещере черным потопом. При всей их мощи предкам было не устоять перед многочисленными родственниками Мальчика. Судя по всему, последними словами пророчества было словосочетание «кровавая каша». Если так – всё исполнилось.