Половцы и русичи опешили от открывшейся им картины. Итиль катался по земле, прижав ладони к глазам. Кровь обильно текла из-под его пальцев. Казалось, на лице просто не осталось даже куска живой кожи.

Предслава соскочила с седла первой. Ее движения и взгляд тоже стали быстро-кошачьими. Увидев наполовину обглоданную тушу сайгака, она выхватила свой кинжал, одним движением распорола низ живота, вырезала наполненный желтым мочевой пузырь и громко закричала:

– Держите его и разведите руки!!! Нужно немедленно промыть рану!!

Святослав и Претич откликнулись первыми, им на помощь поспешили еще трое половцев. Женщина нагнулась над ханом и направила сильную струю мочи животного на его глаза, лоб, щеку. Итиль закричал еще громче, дернулся, но одолеть четыре пары рук не смог.

Не обращая внимания на мужчин, княгиня распорола свое льняное платье и выдрала длинную широкую полосу. Нагнувшись над Итилем, она аккуратно наложила повязку, закрепила ее лентой, снятой с волос и приказала:

– На стойбище его, скорее! Я зашью ему лицо, я умею это делать! Усадите и держите, он сам может в седле не доехать.

Половцы беспрекословно выполнили приказ. Претич с удивлением смотрел на молодую женщину, словно впервые увидел ее. Негромко сказал Святославу:

– Я вижу в ней твою мать, князь! Она сумеет повелевать толпою!

Святослав досадливо отмахнулся, иное занимало его ум. Он спросил жену:

– Хан ослеп?

– Глаза, кажется, целы. Но не уверена, рассмотрю позже. Страшнее другое: когти любой кошки вызывают сильное воспаление. Он может умереть от черной крови!

Когда русичи достигли стойбища, печальная весть уже разнеслась по шатрам, вежам и юртам. Десятки людей толпились вокруг снятого с коня хана, жалобно причитая и подвывая. В соседнее становище за несколько поприщ полетел конный, призывая на помощь местного знахаря. Итиль был в памяти, не стонал, лишь сидел на земле, ощупывая повязку.

Предслава подошла к хану и громко произнесла:

– Если позволишь, я продолжу лечение?! Только пусть твои люди слушаются и помогают мне беспрекословно.

От звука ее голоса Итиль вздрогнул, повернул голову.

– Хан, за Туданом уже послано, – негромко подсказал один из ближних слуг. – Не доверяйся русичам. Они будут рады погубить тебя…

Княгиня метнула злой взгляд на печенега, но не ответила. Повисла напряженная тишина. Наконец, Итиль громко произнес:

– Повелеваю: все делать как скажет она!!

– Спасибо, хан! Я постараюсь спасти тебя и твои глаза!!

Предслава обвела твердым взором окружающих и произнесла:

– Вытяните тонкие жилы из сайги! И еще… мне нужна будет свежая кровь!

Женщина сходила в свой шатер и вернулась с небольшой иглой. Прокалив ее над костром и насухо протерев, она вдела в ушко жилу, уложила хана на землю, приняла чашу с кровью забитого жеребенка и приказала:

– Всем разойтись и молчать! Мне нужен свет!

Кровь полилась на повязку, смачивая ее и размягчая. Тонкие женские пальцы аккуратно и медленно сняли ткань, омыли раны, принялись зашивать их. Итиль молчал, лишь желваки изредка перекатывались на щеках. Закончив операцию, Предслава смыла кровь водой, вновь окатила шрамы мочой животного, наложила несколько крупных листов подорожника и опять перевязала голову молодого повелителя.

– Выпей вина и постарайся уснуть, – тихо произнесла она. – Я пока съезжу в степь, поищу травы, чтоб не загнило мясо. Все будет хорошо, мой милый Итиль!!

Перевязки совершались каждый день. Накладывались лепешки из пережеванных трав, давались отвары. Предслава ранним утром уходила от стойбища и молилась. Святослав видел это, но лишь раз пытался вмешаться: