– Ага. Ленин, как и я, – фигура трагическая: он все понял, но было поздно.

– Садитесь. – Капитан отпустил курсантов. – Сейчас я вам объясню, как можно менять сознание человека, его мотивацию. Как распознать, когда тебя вводят в заблуждение…

– И как с этим бороться, – вставил неугомонный Бережной, действительно начиная кое-что соображать.

– Вот именно. Как сравнивать реальное с желаемым и какие внутренние ресурсы мобилизовать. Прошу отнестись к этому вопросу с полной ответственностью. Данная дисциплина не последняя в работе бойца спецгруппы, чаще всего действующего на территории врага и нередко в одиночку. Позже поговорим про психотронное – экстрасенсорное – воздействие на других людей.

К капитану Колчину курсанты относились уважительно. Наверное, он был единственным в центре, кто обращался к ним на «вы». С одной стороны, он выглядел мягкотелым, этаким ученым червем, хотя все знали, что, например, в рукопашном бою Колчин даст фору любому курсанту. То же относилось и к работе с холодным и огнестрельным оружием.

Да и остальные инструкторы не были монстрами, просто работа у них такая.

1 июля, вторник

Мичман Леонид Машбиц пребывал в привычном для курсантов настроении. Однако сейчас он не играл перед подопечными роли зверюги, а психовал (со стороны казалось – излишне) по делу: оборудование для получения газовых смесей для дыхательных аппаратов (весьма серьезное техническое оснащение) вышло из строя. И вот, как в сказке, сошлись «директор водных аттракционов» Машбиц и «настоятель храма вооружений» Грищенко, или Дрищенко, как называли его курсанты. Грищенко отвечал за техническое оснащение, Машбиц – за подготовку боевых пловцов. И если один был похож на бульдога с соответствующей хваткой, то другой – на корову: глаза грустные и навыкате. «Излишек йода в организме, – гонял желваки Машбиц, глядя на коллегу с периферийным, как у мухи-дрозофилы, зрением. – Много рыбы жрет».

– У группы Самохвалова сегодня погружение. Заправляй аппараты! – орал мичман на всю базу.

– Чем?

– Хоть чем! Хоть штуцером своим!

Грищенко рассмеялся. «Как дурак, – заметил нервничающий Машбиц. – Кем он и является на самом деле. Тут такое ответственное дело, а он…»

Мичман дал коллеге полчаса и велел команде Самохи готовиться к погружению.

Грищенко долго смотрел вслед Машбицу, потом взял с собой курсанта и поднял со склада полупустой баллон с газовой смесью. Эксплутационный срок, значившийся на бирке (применить до 10 сентября 1997 года), давно прошел. Максимум через час вышедшее из строя оборудование будет налажено, смесь для следующей группы – сержанта Климова – готова.

Через полчаса семь дыхательных аппаратов были заправлены и отнесены на мостки, где, облаченная в гидрокостюмы, стояла шестерка сержанта Самохвалова. Леонид Машбиц, отправляющийся вместе с группой под воду, отдавал последние инструкции. Он говорил о дополнительном риске, который существует «в переходной зоне, когда происходит частое переключение режимов работы и смена составов дыхательной смеси». Это, конечно, не воздушно-балонные аппараты, в которых используется воздух под давлением в 150–200 атмосфер и с которыми курсанты не раз погружались. В комбинированных аппаратах используется смесь азота и кислорода в иной, чем в земной атмосфере, пропорции, что позволяет избежать «глубинного опьянения» вследствие избытка азота.

Наставления мичмана были нервными.

– Не запьянейте там! – сверкал он глазами на курсантов, уже надевших на спину дыхательные аппараты. – И не курить, ясно? – Он подмигнул.

– Так точь!..

О мостки терлись бортами две каркасные лодки «НЛ-8», состоящие на вооружении боевых пловцов России. Одна возьмет на борт группу курсантов, другая будет сопровождать ее в качестве спасательного, или подстраховочного, судна. Идти от базы недалеко – порядка трех кабельтовых (чуть больше полкилометра), доплюнуть можно. В том месте на дне покоился затонувший в 50-х рыбацкий сейнер. Хороший объект для изучения, маневрирования в помещениях, затопленных водой, эвакуации «раненого» боевого пловца группой, ведения подводного ножевого боя и прочего.