Очки ночного зрения сдвинуть на лоб. Охренеть! Верблюд тихо выдохнул. Прямо под ним раскинулась площадь Блошиный рынок. Под домом, где находится его «Антикварная мастерская», какая-то возня. Хотя, Верблюд горестно ухмыльнулся, понятно какая – либо те, кто его преследовали, либо уже другие проводят в мастерской самый тщательный в мире шмон. Но это ладно, печально, но ожидаемо. Верблюд устремил взгляд вдаль.

Погода в эту ночь выдалась как на заказ. На небе ни одной тучки, лишь яркие звёзды, да Анита, местная Луна, во всей красе. Где-то далеко-далеко на северо-западе угадывается широкая водная гладь Сегарского залива. По нему, вроде как, передвигаются огоньки кораблей. На западе, в свете Аниты, отсвечивает широкая лента Нинхаи. Ночной пейзаж был бы просто замечательным, если бы не город. С крыши двадцатиэтажного здания развернулось величественное, но мрачное зрелище.

Не так давно в это время суток Гаочан был залит многочисленными огнями уличных фонарей. По автострадам и проспектам мчались ещё более многочисленные автомобили. Сейчас же все без исключения городские кварталы погружены во тьму. И ладно бы в непроглядную темноту. Так нет же! Зловещими жёлтыми пятнами то тут, то там разбросаны пожары. В одном только Зинганане пылает не меньше пяти зданий. Во всём Гаочане счёт идёт на десятки. Кое-где поднимаются высокие языки пламени. Не будь город из стекла, бетона и кирпичей, то уже через пару дней Гаочан обратился бы в пепелище и без всякой ядерной бомбы.

Можно разглядеть, как по ближайшим улицам мечутся огни ручных фонарей. Где-то слева загрохотали выстрелы. Верблюд повернул голову. Яркие жёлтые вспышки на миг озарили проезжую часть и брошенные автомобили. У горожан на руках полно оружия, как электромагнитного, так и порохового. С другого конца площади застучал автомат. Ему вторили одиночные пистолетные выстрелы. Ни света уличных фонарей, ни воя пожарной сирены, ни городской власти. Электричества нет и вряд ли оно будет вообще. Гаочан, огромный мегаполис, умирает медленно и мучительно. Очень скоро он умрёт совсем.

Ладно, хватит травить душу, Верблюд развернулся на месте. Пора спускаться вниз и пробираться в убежище. Он и так наглупил более чем предостаточно. В печень словно ткнулся тупой гвоздь, дурное предчувствие дало о себе знать. Не стоило, ох не стоило, подниматься на крышу.

Самая нижняя площадка пожарной лестницы. Верблюд глянул в одну сторону тёмного переулка, а потом в другую. Уши то и дело ловят зловещие звуки анархии, но рядом с пожарной лестницей, кажись, никого нет. Осторожно перебраться через перила. Прыжок. Ноги почти тихо коснулись асфальта, Верблюд машинально пригнулся.

– Стоять, не двигаться, – раздался за спиной мужской голос.

– Даже не пытайся убежать, – с другой стороны добавил женский. – У нас «гайдуки».

Проклятье, Верблюд ругнулся про себя. «Гайдуки», иначе говоря, ЭМАГ-88, а то и 10, армейские электромагнитные автоматы Гайдукова.

Сразу два ручных фонарика высветили Верблюда. Мир перед глазами пошёл цветами и красками, верный признак того, что очки ночного зрения перестали работать.

– А теперь аккуратно вытащи из кармана пистолет, или что там у тебя, – приказал мужской голос.

– У меня ничего нет, – на всякий случай Верблюд поднял правую руку.

– Не ври, – с другой стороны возразил женский голос, – мы сами видели, как ты пристрелил какого-то придурка в переулке. Как петарда бахнула.

– Во, во, – тут же согласился мужской голос, – у тебя пороховой пистолет. Лучше, отдай его сам, а то от пули в голове шлем тебя не спасёт.

Если его не пристрелили сразу, то неизвестным что-то от него нужно. Осторожно, двумя пальчиками, Верблюд извлёк из кармана «Мак-Гид» и поднял над головой. Хотя не такие они и неизвестные. В голове закружились смутные подозрения. Сзади раздались шаги.