– Да, – кивнула Александра, – на тех фотках, что ты мне присылала, твой коник выглядит весьма впечатляюще.

Вот скажите, как можно коня назвать коником? До такого только Шура могла додуматься.

– А в жизни Тони ещё лучше, – с гордостью заявила Вероника. – Скоро вы сами в этом убедитесь.

Глупо было бы не догадаться, что Тони – это сокращённое от Антонио. Мне вдруг стало интересно, какие уменьшительно-ласкательные прозвища она придумывает ему? Если я услышу, что она и коня называет деткой, я точно умру со смеху, хоть и не умею смеяться. По тому, как светилось лицо Вики, когда она рассказывала о своём питомце, нетрудно было догадаться, с какой теплотой и уважением она относится к нему. Честно сказать, я сразу понял: она любит нашего брата. Говорю же, я счастливый пёс, везёт мне на хороших людей. После её рассказа об Антонио я не мог не думать о нём. Как же мне не терпелось с ним познакомиться! Надеюсь, мы найдём общий язык. Нет, не надеюсь, я уверен, что так и будет. Кому как не вам знать, что я дружелюбный и общительный пёс. Со мной любой найдёт общий язык, если он тоже будет относиться ко мне с добром.

– Далеко ещё до твоего дома? – поинтересовалась Александра.

– Миль тридцать осталось, – ответила Вероника. – Вон, видишь впереди горы? – спросила она, показывая вперёд. – Недалеко от них находится наше ранчо.

– Ну, раз нам ещё ехать долго, тогда включай свой трек, – сказала Шура. – Послушаем, что тебя так зацепило.

– Достань в бардачке белый провод, – попросила Вики, а когда подруга выполнила её просьбу, она подсоединила один его конец к телефону, а другой воткнула в круглое отверстие на радиоприёмнике.

Кстати, я заметил, что он был единственной современной вещью в автомобиле.

– Ты купила машину с этой магнитолой? – спросила Александра, а у меня в голове проскочила мысль: «Может, моя Шура – какая-нибудь потомственная ясновидящая, а я об этом не знаю и думаю, будто мы с ней просто на одной волне».

– Нет. – Та мотнула головой. – Когда я покупала Генри, на нём стоял допотопный проигрыватель, ещё с квадратными кассетами. Ты же знаешь, я без музыки жить не могу, – глянув на Шуру, улыбнулась она. – Я поставила эту магнитолу на следующий день после покупки.

Поглядывая одним глазом на дорогу, а другим в телефон, Вероника принялась пальцем водить по экрану. Эх, нету на неё Елисеева, он бы сейчас устроил ей нагоняй за то, что сидит в гаджете за рулем.

– Давай я найду, – предложила Шура. – Не отвлекайся от дороги, а то нам ещё только ДТП не хватало. Как трек называется?

– Ты не поверишь, – усмехнулась Вики. – «Техас», а исполнитель – Mom’s Cocoa.

– «Мамино Какао», что ли? – спросила Шура, уткнувшись в гаджет.

Вики ничего не ответила, и я понял, что это был чисто риторический вопрос. А исполнитель, видать, ещё тот юморист, раз взял себе такой псевдоним. Ещё бы папиным стейком назвался. Уже через пару мгновений в салоне загремела задорная незнакомая мелодия. Я-то думал, раз Вероника живёт в Америке, небось и музыку слушает заморскую. Ан нет. «Мамино Какао» оказался русскоязычным парнем. Моя Шура тоже иногда слушает соотечественников, не знаю, что это за исполнители, но они порой так звучат, будто их рты набиты едой. Честно сказать, я ни фига не понимаю. А когда запел этот товарищ, я разобрал все слова песни. Я даже могу их вам пересказать: «Вспоминаю, Купидон над нами кружил, и я так благодарен ему за тебя. Но как же ты такое, старик, допустил, ты выстрелил быстро, не глядя никуда. Мы гуляли две недели, мы гуляли до утра, а потом по домам, и огонь приугас. Я остался здесь один, она уехала в Техас».