- Ты всё врёшь! – воскликнул Гринор.

- Зачем мне врать? – удивился маг нелогичности обвинений.

Гринор зло посмотрел на него, словно он нанёс ему личное оскорбление и унизил своим рассказом:

- Хочешь сказать, наши предки служили этим жалким существам, что подловили нас здесь?

- Нет, в те времена недлы не были такими жалкими! Они были совсем другими! И те рабы тоже не были такими, какими стали мы! Они жили впроголодь, их мучили и жестоко обращались с ними, и потому…

- То, что ты потомок их рабов – очевидно! – перешёл на личности вышедший из себя Гринор. - Вместо чтения и созерцания неба лучше бы научился держать в руках меч!

Феронд подался вперёд, приближаясь к Гринору:

- Не забывай, с кем говоришь! – он не стал ограничиваться предупреждением и ударил кулаком в нос опешившего валинкарца. – Никогда не смей попрекать моего брата!

Лайгон смотрел на Гринора с лёгким презрением, словно тот и не стоил, чтобы на него обращали внимание. Из разбитого носа оппонента текла кровь и он зажимал его рукавом.

- Прекрати вступаться за него, - тихо и гнусаво обратился он к Феронду, признавая, что получил по заслугам, но продолжая настаивать на своём. – Когда-нибудь ему придётся сразиться со мной! Он не сможет всю жизнь прятаться за чужими спинами!

- Ты видишь, что мы пленники! Не время угрожать и мериться силой! – рявкнул Феронд.

Лайгон в любом случае не собирался принимать вызов. Ни сейчас, ни потом. Он не намеревался никому ничего доказывать. Маг посмотрел сквозь сетку на тускло освещённый коридор и воскликнул:

- Смотрите!

Феронд и Гринор инстинктивно глянули в ту сторону, куда указывал маг. Статуи. Вытесанные из камня фигуры валинкарцев, украшенные отлитыми из металла венками на головах. Это не были столь красивые девушки и столь мужественные молодые люди, какие населяли Валинкар, но маг мог точно сказать, что это не недлы. Даже в лучшие свои годы, в расцвет своих сил, недлы не выглядели так. Они не брились, считая, что в бороде и усах содержатся жизненные силы, но при этом стригли волосы на голове очень коротко, считая, что они делают их уязвимыми. Недлы любили таскать своих рабов за волосы, и поэтому свои никогда не отращивали.

Валинкарцы же сохранили привычку предков носить длинные волосы, поскольку обрётшие свободу рабы с удивлением обнаружили, что волосы придают образу красоту и привлекательность, а не только причиняют боль, когда кто-то вцепляется в них. Один Лайгон стригся коротко, даже тогда, когда ещё не добрался до книг о истории Валинкара и знать не знал о недлах. Видимо, бороды и усы, которые рабы считали раньше прерогативой хозяев, вызывали у них некоторую зависть. Обосновавшись во дворце, который сперва напоминал просто скопление лачуг, многие мужчины перестали бриться. Они были свободны и со временем причины пристрастий и предпочтений забылись.

Статуи безразлично взирали на пленников, которых тащили мимо их каменных ног.

- Кто это? – спросил Феронд.

- Это наши предки… - ответил Лайгон. – Женщины и мужчины носят волосы как минимум до плеч, мужчины чисто выбриты – это рабы.

- Ты уверен? – осторожно позволил себе усомниться младший брат. – Зачем им высекать статуи своих рабов и украшать их?

- Понятия не имею, - честно ответил маг. – Я вообще полагал, что все они давно покойники. И Мэггон считал, что горы – безжизненные камни. Или он просто врал нам…

- Ты со своими книгами совсем ума лишился, - прошипел Гринор. – Тебе проще заподозрить правителя и собственного отца во лжи, чем принять тот факт, что ты и твои письмена просто-напросто всё перепутали!

Маг хотел бы возразить, да только прав был на этот раз его неприятель. Он и вправду слепо верил древним потрёпанным полуистлевшим книгам, хотя оснований на то у него никаких не было. Он почувствовал себя глупым и… преданным. Словно книги предали и обманули его, хотя обманывал он сам себя, веря тому, что неизвестные валинкарцы написали в них много тысяч лет назад. И Илрух, и Гринор были правы. Только теперь это не имело никакого значения – их волокли недлы, причём враждебно настроенные и не собирающиеся выдвигать какие-либо требования.