– Лошадей не продашь? Штук четырёх. Мы заплатим.

Цыган затряс головой, замахал руками, как крыльями, и пролопотал что-то совсем уж загадочное.

– Ты что, по-русски не понимаешь? – возмутился Павленко. – Тебе же великим и могучим говорят – продай нам четырёх коней! – Для наглядности капитан показал цыгану четыре пальца. – Командир, покажи ему деньги. Может, не верит, шельма?

Дёмин вытащил из потайного кармана талеры, позвенел монетами.

– Я тебе по три талера за лошадь дам.

– Мэ тут мангава джадад кхэр яв дурик[5], – чуть не простонал цыган, а потом, вложив два пальца в рот, свистнул так пронзительно, что у кого другого заложило бы уши.

В ответ на свист барона подбежало несколько крепких парней.

Офицеры, не сговариваясь, потянулись к оружию, но, к счастью, оно не понадобилось.

Барон бросил несколько слов своим людям, и те беспрекословно побежали к табуну. Выбрав четырёх коней, взнуздали их и подвели к барону.

– Мэ тут мангава джадад кхэр яв дурик, – повторил старый цыган, кивнув на коней.

Дёмин, пожав плечами, достал весь запас талеров, что у него был, и попытался вложить в ладонь цыгану, но тот отшатнулся, словно его хотели прижечь огнем.

– Ладно… Была бы честь предложена, – глубокомысленно изрёк Денис, ухватывая сразу за две уздечки. – Убери деньги, командир, целее будут.

– Хорошо, – Дёмин спрятал ефимки, дивясь про себя нестандартности ситуации.

Неужели почуяла что-то старая ведьма? Вот и не верь потом во всякого рода экстрасенсов. Нет, понятно, что девяносто процентов, да может, и все девяносто девять из них – жулики, но ведь есть и те, кто что-то знают и умеют. Видать, та карга из них будет.

Пока подчинённые занимались конями, Дёмин поманил к себе ближайшего парня-цыгана.

– Значит так, передай главному своему, что мужички в деревне зуб на вас точат. Придут скоро и, как понимаешь, не с пряниками. Так что вы поосторожней тут…

– Передам, – кивнул тот и сразу отбежал к барону.

Встал рядом с ним и принялся горячо шептать на ухо.

С конями всё вышло, но на этом проблемы у увеличившегося отряда Дёмина не закончились. По сути, всё только начиналось.

Обоз из трёх повозок и десятка всадников медленно продвигался лесной дорогой. На взгляд человека городского дорога эта была – одно название. Узкая стёжка, едва-едва проторенная в лесу. Колея заросла травой, попадались на пути и упавшие стволы деревьев. Деревья живые, тянувшиеся к небу, так плотно подступали с обеих сторон, что в иных местах с трудом протискивалась телега. А ветки вверху заслоняли небо.

Лес скрадывал и звуки. Ехали молча, не переговариваясь, по одному. Не было пространства, чтобы гарцевать по двое в ряд. Да и подустали – второй уже день в пути. Глухо, едва слышно опускались на землю копыта лошадей. Чуть громче поскрипывали колёса телег. Не «тачанки», конечно, даже через валежник перебиравшейся бесшумно, а тех колымаг, что удалось раздобыть в деревне.

На одной из них, средней в обозе, за пультом «Кречета-2» сидел капитан Воднев. Беспилотник кружил далеко от обоза, на пределе дистанции и высоты. Экран заполняли зелёные кроны деревьев. Тропа, по которой шёл отряд, сверху была едва различима.

Чуть лучше просматривалась «столбовая» дорога, ведущая, если верить картам, в Дорогобуж. Она-то, хоть и была сдвинута к правому краю экрана, а порой и вообще уползала из кадра, служила для Игоря главным объектом внимания.

Сперва пришлось повозиться, чтобы выбрать нужную дорогу, которую и дорогой-то называть было противно. Ни на одной карте она не была обозначена.

По «столбовой» Дёмин двигаться категорически не хотел. Опасно. Мобильность у группы пока аховая. А поляки, наоборот, если куда и направятся, так точно поскачут по самой широкой, лучшей. Затевать драчку пока было опасно. Нужно подходящее время, место, а самое главное – подготовка.