– А сейчас ты какой?

– Просто неравнодушный. Это разное. – Он поглядел на меня внимательно и пытливо, и кивнул в сторону лаборатории: – Мне пора. И так уже затянул с делами. Вот деньги. – Он поднялся и отошёл к шкафу, доставая увесистый мешочек. – На еду и прочее. В домике у конюшни живёт парень, его зовут Аник. Он ухаживает за моим конём, но иногда выполняет мелкие поручения. Когда пойдёшь на рынок, бери его с собой, сама тяжёлого не таскай. И не стесняйся покупать всё, что тебе лично необходимо.

– Эм… Спасибо тебе большое, Ракх.

– Пожалуйста, – без улыбки сказал он. – Ужин оставишь на столе, хорошо? И стучись только по особо важным делам.

– Хорошо. Я тогда пойду. Ещё раз благодарю…

Он махнул рукой и отошёл задёрнуть шторы.

– До встречи, Роза. Можно я буду так тебя звать?

– На здоровье, – улыбнулась я.

Поклонилась – и вышла в коридор, всё ещё не веря, что в моей жизни наконец-то настала светлая полоса.

4. Глава 4

Я готовила, тихо напевая себе под нос. Уже несколько дней подряд у меня было отличное настроение. Ракх, как и предупреждал, из комнаты почти не показывался, но съедал всё, что я приносила. Правда, спросить у него, по нраву ли еда, мне не удавалось – мужчина оставлял пустые тарелки на столе, а сам исчезал в лаборатории.

На следующий же день после заселения я познакомилась с конюхом, которого звали Аник. Ему едва исполнилось шестнадцать, и прежде он был рабом у пустынных жителей. Ракх выкупил парня, уроженца страны Лета, и, так как тот был, как и многие леты, зверословом, попросил присматривать за своим конём, которого звали Жало. Зверь этот был также красив, как и своенравен. При нашей первой встрече он не пожелал взять у меня яблоко, только удостоил равнодушным взглядом холодных серых глаз. Он весь был словно отлит из металла – чернёное серебро корпуса, чуть более светлые грива и хвост, и тёмные кисточки на концах ушей.

– Что это за странная порода? – спросила я, снова предлагая зверю яблоко и снова получив отказ.

– Удивишься, но я сам не знаю, – сказал Аник. – Хотя уж мне бы следовало в этом разбираться. Он не примет угощения, даже не мечтай. Только Ракх может кормить его с рук, ну и я – иногда.

В те первые дни мне сразу стало понятно, что мы с Аником не станем друзьями. По крайней мере, не тотчас. Парень предпочитал одиночество, ему были без надобности разговоры по душам. Он предупредил меня, что в своём домике убирается сам, а вот от еды не стал отказываться. Втайне я радовалась, что могу их обоих вкусно кормить. Несмотря на заверения Ракха о непривередливости, они оба любили сытно поесть, даром что не слишком утруждали себя физически.

Мне нравилось в старом необжитом доме. После холодной недели вернулось золотое осеннее тепло, и я, если не готовила и не убиралась, много времени проводила в саду. В голову пришла идея вырастить под окнами цветы и травы, не боящиеся холодов. Так нашлось для меня радостное занятие, благодаря которому я могла спокойно думать о настоящем и грядущем, и никому не мешать заниматься делами.

Мне нравилось смешивать краски листвы и цветов, находя неожиданные сочетания. Я брала самые любимые оттенки: жёлтый, пыльно-розовый, фиолетовый и бордовый, светло-зелёный и изумрудный, а ещё тёмно-синий, как гладь реки. В саду прежде был пруд, но его запустили. Теперь в пересохшем каменном бассейне стояла лишь каменная русалка, стан которой обвивали лианы чёрного королевского вьюнка.

Но самым любимым у меня стал уголок средь старых вишен, где пряталась покосившаяся, зелёная от мха лавочка. Там-то я и начала выращивать редкие растения и травы, полагая, что Ракх не будет против столь невинного увлечения. Анику, например, было абсолютно всё равно. Не ведаю, что парень делал целыми днями. Скорее всего, много спал, потому что по ночам, по собственному признанию, он часто наблюдал за звёздами.