Итальянский язык подразделяется на множество диалектов, среди которых есть венетский, в свою очередь подразделяющийся на ареалы, и одним из них является венецианский, или «лагунный» венецианский, охватывающий, кроме самого города, часть побережья Венецианской лагуны. Рыбак прекрасно разбирался в этих тонкостях и легко определял, из какой части Италии многие из сегодняшних гостей: из Неаполя, из Флоренции, из Милана и Вероны, были и «лагунные», которых он никогда раньше не видел, очевидно, с частных островов, были иностранцы. Джузеппе с кем-то здоровался, с кем-то знакомился и пытался сойтись поближе – лишних друзей не бывает, а связи многое решают в этой жизни.

Вскоре появилась группа солидных синьоров, явно из Римских коридоров власти, а с ними несколько иностранцев с переводчиками. Они выпили по бокалу вина и погрузились в какой-то серьезный разговор с мэром, начальником финансового управления и управляющим банком. Джузеппе направился к ним, чтобы представиться, но замначальника охраны Марио Пацци – здоровенный сицилиец с красным лицом полицейского и огромным крючковатым носом, будто случайно заступил ему дорогу и едва заметно покачал головой.

«Вот какой ты друг! А сколько партий в шахматы мы сыграли, сколько граппы выпили после работы!» – укоризненно сказал Джузеппе, но неблагодарный сицилиец не покраснел, не потупился, мучимый угрызениями совести, да и вообще никак не отреагировал. Может, потому, что Брандолини произнес эту обличающую фразу мысленно.

Джузеппе раздосадованно отошел и сделал по залу несколько хищных кругов, словно собирающаяся атаковать акула. Несмотря на весь свой жизненный и оперативный опыт, он не мог понять, что за мероприятие собрало вместе столь разношерстную публику. Когда он задал этот вопрос старому Бернардо – действующему заместителю мэра, – тот ответил как-то невнятно: мол, это дублирование обычного карнавала для очень важных гостей. Но карнавалы-то проходят зимой, и никогда их не дублируют! Он несколько раз повторял вопрос, но никто не мог дать четкий ответ. Правда, когда он выловил в толпе уже напитавшегося информацией Альберто, тот добавил, что приехали представители крупных инвесторов, которые могут резко изменить жизнь Венеции. Но подробностей главный полицейский не знал. Или не хотел ими делиться.

Ну, что же… Джузеппе не был очень расстроен: информатору не всегда удается получить результат. Имеется в виду положительный результат, потому что отрицательные всегда имеются в наличии… Причем в большом ассортименте!

Впрочем, за работой не следует забывать о хлебе насущном. Воспользовавшись тем, что все уже насытились и разбрелись со стаканами в руках по залу, беседуя на возвышенные, можно не сомневаться, темы, он прошелся вдоль столов и, заслоняя собой происходящее от случайных взглядов, пересыпал в свободные карманы пищевого жилета нежный осетровый балык, аппетитные куски жареной меч-рыбы, свежайший говяжий язык, и что-то еще, что не удалось взять при первом заходе.

Через некоторое время все карманы были заполнены, и несколько растолстевшему Джузеппе, в принципе, можно было уже уходить домой. Покидал общество он всегда «по-английски», а поскольку в его случаях обязательным было еще одно условие, добавочное к общеизвестному, то можно было считать, что синьор Брандолини уходит «по-английски» и «по-русски» – то есть не только не прощаясь, но и без скандала.

Однако в этот раз, галантно пропуская в дверях симпатичную молодую женщину с респектабельным спутником, он почувствовал похлопывание чьей-то тяжёлой руки по плечу. Это обычная манера полицейских и других представителей власти.