– С-сп… -раздалось очень тихое и смущённое бормотание слева, где сидела новенькая.

Прежде, чем ответить Разин внимательно огляделся и, как он и думал, никому нет дела до него и неё -Извини, можешь повторить? Я не расслышал.

– П-прости, не мог бы ты… -и вновь тихое бормотание. Она сглотнула и повторила. – не мог бы ты поделится учебником? —Кто же знал, что новенькая желает спросить всего лишь учебник, хотя вроде сначала что-то другое было.

– С радостью, – положив где-то в середине между ними, Разин несколько придвинулся для большего удобства, что несколько смутило девочку. «Когда она смущается, то становится только милее», – завидев небольшой румянец на лице девушки, Виктор еле смог отвести взгляд от неё, даже когда наконец-то показался учитель.

С этого дня у Виктора сложилось ещё более хорошее впечатление о новенькой: он не мог отныне забыть её мягкий, ласкающий голос, он был сравним разве что с голосами ангелов из древних православных сказаний. А взгляд на её мягкие светлые губки взбудоражил разум юноши. Он уже начинал сомневаться, точно ли перед ним человек, а не богиня во плоти?

Тут же герой наш отодвинул эти мысли в сторону и стал сомневаться: а не пытается ли она просто очаровать его своей милой женской стороной? Ведь, как известно, часты подобные случаи: мужчина влюбляется по уши в девушку, у них начинается романтика, а после она превращается в тирана, которому мужчина ничего не делает, считая её всё той же девушкой, в которую влюбился он однажды. Хотя, глядя на неё, думается герою, что даже если всё и обернётся по итогу так, то он не сильно и против. Знавал Виктор человека одного, Дмитрием его звали, так тот стал чуть ли не полноценным крепостным девушки, в которую он влюбился, но того он заслужил, сам по себе Дмитрий был знатным ублюдком в общении, при одном лишь взгляде на него гримаса всегда принимает вид отвращения, его можно сравнить с Ноздрёвым, при виде которого в книге всегда подступает недовольство его компанией.

Урок кончился достаточно скоро. Разин принялся, как и обычно, просто анализировать ситуацию вокруг, пусть ничего интересного среди того всего и не было. Вместе с тем, посетил вопрос нашего Виктора: «По какой же такой причине всё же одни страдают от издёвок других? Зачем же другие дети издеваются над ними?», – к ответу герой наш так и не вышел, однако, если уж позволите, то автор бы тоже желал высказать своё мнение: дети – существа жестокие, для них мир исключительно чёрно-белый, определённые вещи – плохие и никакие другие, а другие – исключительно прекрасные и вовсе нет ничего в них несовершенного. Это в большей своей степени от неразвитости и неимении опыта в реальной жизни, он появляется уже ближе к моменту, когда почти кончилась школьная скамья, тогда и наступает идиллия, издевательства практически полностью прекращаются, конечно же если людьми хулиганы становятся адекватными, а в ином случае приходится лишь посочувствовать.

«Скучный день», – говорил про себя Виктор, не имеющий понятия, что ему собственно говоря поделать бы. Разговаривать с новенькой он стесняется, а более и не с кем, по той самой причине, что нет среди одноклассников ему друзей. Или вернее почти нет. В класс зашёл странный парень: худой, с уставшим женоподобным лицом, израненными руками и, что самое верно главное, с, необычайного цвета, волосами. Он, проходя по классу, вяло почесал свои темновато-зелёные волосы, сам по себе этот юнец будто ёлка, звезды во лбу разве что не хватает. Нагло кинув свой относительно крупный портфель на стол, он присел на стул по соседству с нашим героем. Оба медленно повернули друг на друга свои головы, сощурили глаза, приподняли подбородки, выражая свою неприязнь, и в один голос поприветствовали друг друга.