Жившие здесь люди были одеты бедно и выглядели старше своих лет, занимаясь ежедневным тяжелым трудом и получая за это гроши. Выбраться из этого колеса можно было, лишь обладая трудом, везением и магическим даром. Обделенным только и оставалось, что влачить унаследованную предками долю из поколения в поколение.

Лорен замедлилась, провожая взглядом женщину, ведущую за руку маленькую девочку с красными лентами в волосах.

Бабушка внушала ей смирение, пыталась обучить всему, что полагалось знать девице, будущей хозяйке и жене.

Дядя Лаурик видел ее потенциал и одобрял увлечение боевым искусством – как и отец, пока еще был жив. Последнее Лорен особенно отчетливо вспоминала всякий раз, как ее посещала малодушная мысль сдаться.

Сестренка Элиен клялась, что любит ее такой, какая она есть, но Лорен видела, что ей частенько хотелось, чтобы старшая сестра разделяла ее увлечения красивой одеждой, чтобы вела себя вежливо и пристойно, чтобы не вопила во все горло, не бегала, сверкая пятками, не водилась с мальчишками, но кто же виноват в том, что с ними веселее, чем с этими надутыми глупыми девчонками, которые только и умеют, что сплетничать?

О ней и Ривере тоже сплетничали. И о ней и Риордане, пока тот еще был жив, а в последние годы вовсю шли слухи о ее романе с Дириком, этим проклятым лжецом и убийцей…

Лорен вздрогнула, быстро нашла взглядом Ривера, ушедшего далеко вперед. Воздух потяжелел, в грудь будто ударили. Лорен поспешила за ним, споткнулась, обливаясь холодным потом. Как он далеко, что если он… Она прибавила шагу, побежала, врезалась в него сзади, в ужасе вспоминая давний сон, который после смерти Ривера часто ей снился – его спина, он уходит, не догнать его никак, а если догнать, то он рассыпается черным пеплом в ее пылающих огнем руках.

Ривер от неожиданности едва удержал равновесие. Недовольно, почти сердито посмотрел на нее, но выражение его лица быстро переменилось. Он взял ее за руку и заставил сесть на скамью за одним из кустов.

– Говорил же, тренироваться во владении огнем в такой день плохая идея, – укоризненно сказал он. – В обморок хлопнулась, дурной сон привиделся… Если твои мозги окончательно запеклись, бабуля с меня шкуру сдерет за то, что не остановил.

Скорее уж с меня за то, что тебе опять пришлось таскать меня на себе, ответила бы Лорен, если бы не боялась, что голос сорвется. Ривер, в отличие от других «Тигрят», нравился бабушке – за вежливость и безотказную помощь в хозяйстве. Иногда Лорен с раздражением думала, что он приходил к ним домой исключительно для того, чтобы проведать бабулю. А та и рада – то суп его любимый приготовит, то откуда-то одежду ему достанет, то очередные прорехи заштопает, да взять хотя бы этот серый свитер, связанный ею аккурат к Новому году.

Ривер тем временем отломил веточку с кустарника, очистил от листьев. Встряхнул пальцами, окропляя их появившейся в воздухе водой, затем плавно развернул ладонь перед собой, положил посередке веточку, накрыл сверху второй ладонью и сосредоточился.

Лорен не сводила с него глаз.

Все это было знакомо до боли – и далеко, как забытый сон. Ривер недавно освоил преобразование воды и теперь в подобные жаркие дни баловал «Тигрят» льдом на палочке. В его руках вокруг веточки вырос неровный прямоугольник льда. Он довольно протянул его Лорен. Она с хрустом откусила лед. Зубы, язык, горло мгновенно обожгло. Скользкий ледяной камешек скатился по пищеводу. Лорен поперхнулась, закашлялась огнем.

Ривер со странным лицом смотрел на нее, но Лорен лишь радовалась задней мыслью, потому что такой дикий контраст чувств невозможен во сне, и вдруг рассмеялась.