«Всевышняя, дай мне сил и терпения не прибить этого дракона», – молю я Богиню о милосердии. На себя надежды нет. Мои руки так и чешутся придушить этого чешуйчатого.

Беру поднос и, не обращая внимания на колотящееся сердце, несу его к Эйдену. Немного непривычно называть его по имени.

Ставлю поднос рядом с раненым и разворачиваюсь.

– А приподнять? – Скрипя зубами от раздражения, иду помогать.

Подхватываю его ладонями под спину и приподнимаю. Его лицо слишком близко от моего. Чувствую на своих щеках его горячее дыхание. Подсовываю ему под спину подушки, встаю и ухожу.

– А покормить? – останавливает меня бархатистый голос дракона. Тихо рычу от бешенства.

Резко разворачиваюсь и испепеляю его взглядом. Эйден смотрит на меня и с чувством выполненного долга берется за ложку.

– Ну, нет, так нет.

Может, его так изувечили не из-за любвеобильности? Возможно, он просто кого-то довел до бешенства, вот и не сдержался человек или нечеловек. Не виню его за это. Этот дракон любого может вывести.

Всегда себя считала терпеливой и уравновешенной, но десяти минут бодрствования чешуйчатого хватило, чтобы весь мой хваленый самоконтроль полетел в бездну.

– Малышка, я все, и мне нужна твоя помощь.

Малышка?

От злости со всей силы втыкаю нож в доску и поворачиваюсь в сторону дракона, чтобы высказать все, что думаю о его манерах.

Но одного взгляда на Эйдена хватает, чтобы я проглотила свою язвительность.

Дракон лежит в том же положении, в котором я его оставила, за единственным исключением: простынь пропиталась кровью. Его раны открылись.

Несмотря на раздражение, я бросаюсь к Эйдену. Вытаскиваю подушки из-под спины и приказываю:

– Ложись.

– Вот так сразу? Без прелюдий?

Смотрю на ящера и поджимаю губы.

– Так хочется помереть? – Ему больно, бледное лицо дракона тому доказательство.

Опускаю простынь до бедер, ожидаю услышать от Эйдена непристойные слова, но дракон молчит.

Так и есть, раны открылись.

Поднимаюсь на ноги и бегу за отваром тысячелистника. Хорошо, что чайник горячий, и не приходится тратить драгоценное время на ожидание горячей воды.

Эйден молча наблюдает за моими действиями. Прикладываю влажную ткань к ранам на груди и надавливаю. Слышу сдавленный свист дракона. Смотрю, Эйден уже без сознания.

– Ох, Всевышняя, я его убила! – С ужасом гляжу на лицо дракона.

– Еще нет, но ты близка, – шипит сквозь стиснутые зубы Эйден, пытаясь ободряюще мне улыбнуться.

Я выдыхаю от облегчения.

– Потерпи, кровь скоро остановится, – убедительно я говорю, а сама надеюсь, что все делаю правильно.

У меня не так много опыта в лечении подобных ран. Бабушка много рассказывала о целебных свойствах трав, но в лечении живого человека я не практиковалась.

Так что дракон оказался моим первым пациентом. Надеюсь, я его не добью. Он же сильный, должен выдержать.

Меняю ткань и вижу, что кровь действительно останавливается. Это вселяет в меня оптимизм.

Все это время дракон лежит тихо.

Наконец-то, кровь останавливается, и я заново обеззараживаю раны. Кажется, дракон засыпает. Вот и хорошо, сон лечит, а его молчание благоприятно сказывается на моей нервной системе.

Дракон скоро проснется, и ему нужна будет питательная еда. Мне, кстати, тоже не повредит. С досадой смотрю на остатки рыбного бульона. Мяса нет, и поймать я его не сумею. Рыбы тоже нет.

Мне ничего не остается, как идти к реке. Не сваришь же суп на одной крупе.

Одевшись, выхожу на улицу. На улице светло, и, несмотря на легкий ветерок, солнечные лучи приятно ласкают кожу.

Подставляю им свое лицо и несколько минут наслаждаюсь этими ощущениями.

А ведь когда-то моя жизнь была беззаботной и счастливой в небольшом особняке бабули. Воспоминания накрывают меня с головой.