Питерсон тут же заулыбался теперь уже девушке и пригласил ее в дальний кабинет для примерки. Рихард, было, двинулся за ними. Но лавочник пресек его поползновения, понимая, что ему привели необычную клиентку:

- Ваша светлость, вы не в курсе, что примерку костюма делают на голое тело?

- Знаю, конечно! – фыркнул не понявший намеков Рихард.

- Тира ваша жена?

- Нет.

- Вот тогда и подождете в том коридорчике, - лавочник выразительно поиграл бровями. – Там есть удобное синее кресло!

Тер поднял руки в пораженческом жесте и вышел в коридор. А Эвка подумала, неужели ей придется раздеваться перед торговцем? Но лавка хоть и была тайной, в ней всё было продумано до мелочей.  Ей предложили присесть на стул, пока торговец ходит за костюмом. Девушка очень удивилась, что никто не снял с нее мерок или хотя бы не уточнил размер. Через минуту он вернулся с костюмчиком, который годился бы разве что для грудного младенца.

- Тир, вы уверены, что он мне подойдет? – осторожно уточнила Эвка.

- Уверен, - самодовольно растянул губы Питерсон. – Если бы вы покупали костюм не в первый раз, то точно знали бы, что при первой примерке он растягивается до размеров владельца, а затем уже застывает в этом размере навсегда. Вон за той ширмой можете примерить.

Девушка кивнула в знак согласия и пошла переодеваться.

***

 А в это самое время тер фон Эйтман прильнул к неприметной дырочке в стене, которая с одной стороны, как раз была размещена над синим креслом, а с другой стороны открывала обзор к тому, что делалось за ширмой…

Зачем он это сделал? Ответа на вопрос у Рихарда не было. Скорее, по привычке. Дамы, которых он водил в эту лавку раньше, приходили исключительно за дорогими магическими вещицами, делающими фигуру стройнее и подтянутее. И они платили теру продажной любовью, даже если иногда и пытались изображать искренние чувства.

Он знал, что не может привлекать девушек сам по себе. Или, возможно, просто не верил в это? Скажите, кому может понравиться такой урод? Но деньги делали чудеса. Теры и тиры были готовы любить Тера фон Эйтмана за его тугой кошелек. А он позволял себе маленькую слабость, подглядывал за их примерками. И ничего постыдного он в этом действии не видел. Ведь через полчаса эти дамы добровольно раздевались уже перед ним.

 Ему всегда было весело наблюдать, как девицы дрожащими от жадности пальцами натягивали на себя предметы туалета. Иногда он позволял себе непозволительное: пугал их гулким уханьем, словно в коридор лавки залетел дикий филин. Временные невесты громко визжали и пытались спрятать свои белые тела, думая, что к ним кто-то врывается. Иногда они рвали дорогущее белье, а потом смотрели как испуганные газели на Рихарда, который улаживал «незначительные проблемы» с тиром Питерсоном. Этим он тешил свое самолюбие, забивая дурными эмоциями душевную боль, странные привычки и воспоминания.

И вот сейчас, глядя на то, как Эва с удивлением рассматривала боевой костюм из шкуры равграха, испытал противоречивые чувства.  Он вдруг решил, что стоит сыграть в благородство и отойти от отверстия, просто подождав ее в коридоре. Она точно никогда не отдастся ему за золотые су. Или он просто не назвал достойную сумму, за которую девица Руи себя оценивает? Это еще предстояло выяснить. И, вообще, ее появление в банке сестры выглядело крайне странно и подозрительно. А как известно, врагов лучше держать рядом, чтобы всегда быть начеку.

Его силы воли не хватило, чтобы оторваться от дыры. Эвка не была белой и мягкой. Ее кожа была покрыта ровным загаром. Но судя по следам от рукавов и рабочих шортиков, загар был получен не на отдыхе. Девушка явно летом вкалывала на практике в зомбиарии. Это было единственное отделение в Аранской академии, где за работу хорошо платили. Но, несмотря на это, студенты шли туда неохотно. Небольшое это удовольствие помогать профессорам заново хоронить умертвий, приводя с помощью кирки и лопаты в порядок могилы после сомнительных экспериментов. Ведь всем известно, что насыпанный магией могильный холмик зомби с легкостью разрывали, еще и подпитываясь силой. А вот то, что делалось по старинке, было им неподвластно.