Поэтому и юбка была соответствующей длины. В Эханосбурге дамы ходили на службы в юбках до колен и в шляпках, закрепленных на одну булавку. В сельскую же церковь в таком виде идти было нельзя, когда тут знают всех по имени и крестили тебя голенькую, купая в чане с теплой водой, совсем еще крошку.

- Кто пришел в наш божий храм? – раздался теплый по-отечески голос священника, когда она притворила тяжелую дверь и застыла на пороге, привыкая к полумраку помещения.

- Отец Феодосий, это Эва Руи! – девушка подала голос, понимая, что мужчине в таком преклонном возрасте довольно сложно бегать в припрыжку по храму.

- А, Эвочка! Рад тебя видеть! Хорошо, что не забываешь старого духовника! – он подошел и двумя руками потряс ее протянутую ладонь, вместо того, чтобы благословить. Но потом опомнился и покрыл ладошку крестным знамением.

- Странно, я практически отсутствовала всего четыре с половиной года, а посмотришь по сторонам, словно не была пару десятков лет! – подумала девушка про себя. Она, конечно, приезжала к бабке на каникулы. Но там было вообще не до того. И уж точно не до храма.

- А что не на службу? Или дело какое у тебя? – глаза духовника лукаво блеснули.

- И он туда же! – усмехнулась она про себя. – Почему все так хотят меня замуж отдать? Словно женщина без мужа неполноценный член общества.

- Да, отец Феодосий, по делу! – озвучила она уже вслух цель своего визита. – Я бы очень хотела посмотреть на запись, которую внесли во время моего крещения.

- А что не так? – мохнатые брови священника удивленно вздернулись вверх.

- Да все так, святой отец! – девушка постаралась улыбнуться как можно мягче. – Просто вышло таким образом, что я не знаю имени своего отца. А сейчас вот устраиваюсь на работу в столице. Может, связи какие подходящие найду или помощь какую!

Такая версия в ее голове родилась только что. Но она вполне удовлетворила служителя церкви. Он лишь обреченно махнул рукой и сказал:

- Найдем, конечно, золотко. Сейчас найдем! Только я бы на твоем месте на тех родственников не рассчитывал, коли они столько лет твоей судьбой не интересовались.

Эвка, естественно, была с ним согласна. Но как еще объяснить свой внезапно пробудившийся интерес? Не объяснять же каждому встречному-поперечному, что бабуля просто все держала от нее в секрете.

Уточнив год рождения, отец Феодосий достал толстый талмуд с записями прошлых лет. Быстро пробежал по левой странице, где значились дата рождения и имя новорожденного, и перевел взгляд на правую страницу, на которой обычно записывали родителей.

- Святой Элмак, ничего не понимаю! – священник даже потряс головой, словно пытаясь прогнать наваждение.

- Что там такое? – Эва почувствовала, как взмокли ее ладони. – Меня нет в записях?

- Нет, ты-то есть, - он покачал головой, - а вот имя твоего отца скрыто.

С этими словами он ткнул пальцем в надпись, где первой строкой была записана «Финна Роберта Руи-». После тире должна значится, по идее, фамилия мужа. Но она была тщательно спрятана за толстым слоем краски. А строка «отец» не пустовала, что указывало бы на незаконнорожденность. Но она также была замалевана плотным слоем синих чернил.

- Вы это как-то можете объяснить? – девушка подняла глаза на священника. – Или может у вас в памяти есть имя моего отца?

- Увы, я тогда был слишком молод. Мне делать записи не дозволялось. Спросить же отца Феофана уже не представляется возможным. Он почил десять лет тому назад.

Эве ничего не оставалось, как поблагодарить расстроенного мужчину и вернуться обратно домой. Честно говоря, в ее душе поселилось подозрение, что бабуля приложила к испорченной надписи руку. Да вот зачем ей это было нужно, оставалось непонятным.