– Как зачем? – удивился стряпчий. – Колдовские принадлежности высоко ценятся у скупщиков краденых. А вы, как мне известно, оказались в непростой ситуации. Приехали в наш город, но не получили искомую позицию гувернантки. Остались без денег. Увы, многие ваши соотечественники склонны легкомысленно относиться к местному укладу и традициям. Но к вам применяются те же законы, что и к жителям Эленвейла. А закон у нас суров. Он основан на презумпции вины. Раз есть преступление, должно быть и наказание. И оно неотвратимо. Если не пойман главный преступник, как в вашем случае, наказание понесет его сообщник. А если и сообщника не находится, то наказание несет потерпевший.

– Потерпевший? Его-то за что наказывать? – ошеломленно сказала я, припоминая все, что нам рассказывали на курсах адаптации о законодательстве Эленвейла.

– Ну, как за что? За своим имуществом надо следить, не вводить людей в соблазн взять на душу грех. Наказание всегда справедливо. Наказания без вины не бывает, – стряпчий назидательно поднял указательный палец.

О, где-то я уже это слышала. Они тут руководствуются принципами Глеба Жеглова. Но я не воришка Кирпич, чтобы подбрасывать мне улики за здорово живешь!

– Я не брала тот шар. Мне его сунули в карман!

– Вы можете это доказать? Свидетели утверждают, что вы отвлекали разговорами господина Тахира, пока ваш сообщник совершал кражу.

Стряпчий открыл папку и вытащил кипу исписанных листов. Чтобы их прочитать, он водрузил на нос очки с затемненными стеклами, однако в центре каждого стекла имелась прозрачная дырочка. Надев очки, стряпчий стал похож на слепую крысу.

– Это зачарованные очки, – похвастался он, видя мое изумление. – Они помогают увидеть подлог в документах или фальшивую подпись.

– Но зачем вам очки сейчас? Вы же сами составили эти документы.

– Я отличный стряпчий, и потому не доверяю никому, даже самому себе, – ответил с гордостью господин Малалио.

Он перебирал листы и вслух зачитывал показания. Из них я узнала о себе немало нового. Например, меня называли «странно одетой иномирянкой», я вела себя «вызывающие», приставала к жителям городка с подозрительными расспросами и флиртовала со гизульцем Тахиром, пока мой непойманный сообщник его обчистил.

– Жители Лиллидоры относятся к чужеземцам настороженно, – объяснил стряпчий, закончив чтение. – Поэтому вряд ли кто-то за вас заступится. Вас здесь не знают.

– Свяжитесь с консулом, – твердила я.

– Уже, – сказал стряпчий. – Мы отправили к нему почтового голубя. Но если ответ не придет в течение трех дней, вас будут судить и вынесут приговор на сессии выездного суда. С правосудием у нас не затягивают. Закон – суровый и нетерпеливый властелин и не терпит промедления.

– Какой… приговор?

Стряпчий вздохнул, снял очки и задумчиво погрыз дужку.

– Воришек, пойманных с поличным, подвергают лишению части тела. Дело осложняется тем, что пострадавший – колдун. Поэтому будут действовать особые уложения, не предусматривающие снисхождения. Но не беспокойтесь, я понимаю, в какой ситуации вы очутились. Иномирянка, которая еще не освоилась в нашем мире. Я буду просить наказания помягче. Вы красивая девушка… – он бегло, равнодушно посмотрел на меня. – Без ушей вы потеряете значительную часть своей красоты.

Без ушей! Я не верила своим ушам, которых мне грозило лишиться.

Конечно, кое-что я знала о законах Эленвейла. И на курсах адаптации нам рассказывали. Так, мимоходом. Пару занятий этой теме посвятили.

«Это, ребятки, вам вряд ли понадобится, – приговаривал преподаватель. – Вы же все у нас хорошие. Пока еще никто из наших с законами Эленвейла не конфликтовал, и вы не будете, правда? Законы Эленвейла суровы, но вы иномирцы. Вас, случись что, просто депортируют».