Дверь с грохотом захлопывается. Я вздрагиваю… Мне бы затаиться, но уходить я не собираюсь. Вопрос еще не решен.

Сжав губы, толкаю дверь обратно и врываюсь в кабинет.

– Давайте решим раз и навсегда! Или я увольняюсь, или работаю полноценно!

Он вскидывает голову, его взгляд темный, опасный.

– Я же сказал выйти! Ты не поняла?

В следующий миг он снова оказывается рядом, сжимает мое запястье и, не давая шанса на протест, снова выталкивает в приемную.

Дверь захлопывается с еще большим грохотом. Затем – звук поворачивающегося в замке ключа.

Я медленно выдыхаю.

Но отступать все равно не собираюсь. Вот это я попала…

***

Я стою у окна, пытаясь восстановить дыхание. Все, что сейчас произошло, кажется сюрреализмом. Мы с боссом ругались, кричали друг на друга. Еще немного – и я, возможно, ударила бы его.

Постепенно дыхание выравнивается.

Что теперь? Меня уволят? А может, я действительно схожу с ума?

Минут через пятнадцать дверь кабинета распахивается. Ярослав выходит в приемную, молча скользит по мне взглядом, приглаживает волосы и, не говоря ни слова, направляется в коридор.

Я тихо выдыхаю. Пока ничего не случилось.

Часа два в приемной никого. Я приношу себе кофе, устраиваюсь на подоконнике.

Сквозь стекло смотрю на город, залитый солнечным светом. По улицам с шумом курсируют красные трамваи. Я наблюдаю за ними и вспоминаю родной город. Пыльные маршрутки. Такси с фиксированной оплатой.

Ностальгия накрывает неожиданно, теплой, почти забытой волной.

– Я вам не за кофе-паузы плачу.

От неожиданности я вздрагиваю и закашливаюсь. Горячий кофе выплескивается на белую блузку, оставляя огромное пятно. Отлично. Этого только не хватало.

Я поднимаю голову и встречаюсь с холодным взглядом Ярослава.

– У меня нет дел, – спокойно отвечаю. – Вы мне их не дали.

– То есть, по-вашему, виноват я?

– Боюсь, что да.

Он тяжело вздыхает, качает головой.

– Откуда вы только взялись на мою голову… – пробормотав, он добавляет громче: – Идемте.

Я следую за ним в кабинет, продолжая бесполезно тереть блузку.

Ярослав останавливается у стола, скрещивает руки на груди и с нескрываемым сарказмом оглядывает меня с ног до головы.

– И эта женщина хочет, чтобы ей поручали серьезные задачи.

– Но вы меня напугали! – восклицаю я. – Появились из ниоткуда, вот я и пролила кофе.

– Кажется, мне придется стучаться в собственный кабинет.

Я опускаю глаза. В его присутствии чувствую себя неловко, неуклюже. Раньше за собой такого не замечала.

– Вам нужно переодеться, – заявляет он.

– У меня ничего с собой нет.

Ярослав молча подходит к стеллажу, нагибается, достает ключ и открывает шкаф. Внутри – аккуратно сложенная одежда, умывальные принадлежности, даже постельное белье.

Я моргаю. Он ночует на работе?

– Наденьте это, – он протягивает мне бежевую рубашку.

– Я не могу.

– Почему?

– Это не мое.

– Но своей одежды у вас здесь нет.

Он изучает меня пристальным взглядом. Я чувствую, как щеки начинают гореть.

– Я не могу носить вашу одежду, – упрямо повторяю.

– И что с ней не так?

– Просто не могу.

Ярослав делает шаг вперед. Я непроизвольно отступаю.

Еще шаг.

Я упираюсь спиной в оконное стекло.

Его глаза вспыхивают. Медленно, не торопясь, он тянется к моей блузке и расстегивает верхнюю пуговицу.

Я застываю.

Он касается второй.

– Что вы делаете?! – шепчу я, чувствуя, как сердце ухает вниз.

– Переодеваю вас.

Его голос едва заметно рвется.

Горло перехватывает. Мне невыносимо находиться под этим взглядом – тяжелым, давящим, изучающим.

Он тянется к третьей пуговице и вытягивает из-под одежды мой амулет. На шестнадцатилетие лучшая подруга подарила мне крошечный серебристый кулон, заявив с самым серьезным видом, что он спасет от влюбленностей. «Чтобы не страдала по идиотам», – хихикнула она, защелкивая цепочку у меня на шее. Я тогда только фыркнула, но с тех пор так и не сняла его – не потому, что верила в магию, а потому что Аня через месяц уехала за океан, и мы больше не виделись. Теперь, каждый раз задевая холодный металл пальцами, я вспоминаю ее смех и с улыбкой думаю, что, возможно, амулет действительно хорошо работает.