Артур действительно подавал большие надежды. У него был спокойный, несколько педантичный характер и золотые руки. Кроме того, ему очень повезло с учителями. Он попал на стажировку в Институт сердечно-сосудистой хирургии имени Бакулева, а это великолепная школа для начинающего хирурга. Он много работал и быстро обретал настоящее мастерство.

Работа захлестнула их, и они теперь виделись только вечерами. Мила даже не знала: хорошо это или плохо. Она работала в роддоме №7, в том самом знаменитом «Грауэрмане», в котором родилось чуть ли не пол-Москвы. Работа увлекала ее, хотя она и сильно уставала.

Артур, похоже, уставал еще больше. Вечерами он буквально валился с ног и очень редко, как говорят в сериалах, «занимался любовью» с Милой.

«Неужели ему совсем не нужна близость?» – думала Мила, лежа рядом со спящим мужем. Он и раньше-то не был особенно инициативен и активен, а сейчас месяцами не дотрагивался до нее. Такая «семейная жизнь» ее беспокоила, было в этом нечто неправильное.

– Что-то у нас не ладится с Артуром. Какой-то он вялый… – пожаловалась она Ирине во время одного из их телефонных разговоров.

Та всерьез обеспокоилась:

– Может, ему отдохнуть надо? Знаешь что, приезжайте к нам! Хотя мы тоже по уши увязли в этой работе. Я теперь даже иногда самостоятельно оперирую. Гарик неплохой анестезиолог, но… Начал попивать… Правда, я устраиваю ему головомойки за это, и он пока держится. Но, боюсь, как бы он не покатился по этой дорожке… – Она вздохнула, но тут же переключилась на другое: – Слушай, а ты пробовала белье красивое надевать? Ну, свечи ароматные зажигать, музыку возбуждающую ставить?.. А еще говорят, – тут она коротко хохотнула, – чтобы обратить внимание мужа на себя, ему надо изменить! Они сразу же чувствуют это и набрасываются на тебя! Я тут с нашим заведующим отделением Аскольдом слегка флиртанула. Хорошо хоть без последствий… Теперь Гарик за мной как привязанный ходит.

– Что за чушь ты, Ирка, несешь! Я же люблю его. Как это я буду ему изменять? Нет, это невозможно…

– Ну, как знаешь, подруга. Ладно, ты лучше подумай, когда вы приедете.

– Может, возьмем отпуск и выберемся, – неуверенно сказала Мила. – Очень сложно взять отпуск одновременно, хотя мы постараемся.

– Отлично, мы тоже постараемся взять отпуск в это же время. Звони…

Хоть Мила и поругала Иру, но слова подруги заставили ее призадуматься. Они с Артуром давно перестали предохраняться, а она все не беременела. Как гинеколог, она была уверена, что у нее самой все в порядке. Неужели у Артура какие-то мужские проблемы? Неожиданно она вспомнила взгляд Гарика, там, на даче… Ее молодое тело предательски заныло – она хотела его. Мила тут же одернула себя: он муж ее лучшей подруги, об этом даже думать не надо. Она не замечала, что стала раздражительной и озлобленной. Ее раздражали медсестры – (наглые девки), раздражала заведующая отделением добрейшая Полина Захаровна (вредная старуха – так про себя называла ее Мила), раздражали родители Артура, которые, словно забыв, что в свое время не очень одобряли их брак, без конца интересовались, когда же у них появится внук или внучка.

Мила с Артуром жили в двухкомнатной квартире, которую им подарил дед Артура. Так что с его родителями она, слава богу, виделась редко. Но и этого ей хватало для глухого раздражения.

Сама Мила очень хотела дочку. Ей хотелось быть любящей, заботливой матерью, какой никогда не была ее вечно занятая мать. И вид пианино, стоящего в квартире, заставлял ее думать о тех мелодиях, которые будет играть на этом инструменте их дочурка.

В начале сентября им все-таки удалось оформить отпуск вместе, и они, недолго думая, отправились в Вильнюс.