Кто знает, может, именно из-за той истории у Хаггара до сих пор не появился законный наследник? И он, и жена были абсолютно здоровы, ее наблюдал один из лучших целителей Кирмила, но… четыре выкидыша за три года, словно проклятие. И Верас с легкостью поверил бы именно в проклятие, не будь он сам теневым магом и не знай о проклятиях больше, чем все живущие.

– И все-таки чего ты от меня хочешь? Успокоить свою совесть? Дескать, сделал все, что мог? Уймись, наставник, моя репутация возникла не на пустом месте, но все подробности своих экспериментов и точное число их жертв я унесу с собой к Воздающему.

– Ты желаешь поговорить со жрецом? – бесстрастным тоном спросил Ассай после короткой паузы. Он и сам несколько раз успел задать себе вопрос о цели визита, но так и не нашел на него ответа.

Они действительно пытались изменить этого человека. Искренне старались наставить его на правильный путь, воспитать человечность и великодушие, но… доказательство их провала сидело сейчас по другую сторону решетки из хладного железа и спокойно смотрело на Гасара. Хаггар до сих пор считал себя вправе вершить судьбы и распоряжаться чужими жизнями, и даже перед лицом смерти он не спешил каяться и сожалеть о своих поступках.

Впрочем, нет, кое о чем он явно сожалел: о том, что в конечном итоге попался.

– Поговорить с каким жрецом? – раздраженно спросил Верас.

– Это традиция, – пояснил Ассай. – Приговоренным дается шанс воззвать к кому-нибудь из богов и попросить о милости.

– О милости? – недоверчиво переспросил младший маг, а потом губы его вдруг скривились в ухмылке. – А что, можно и попросить, раз традиция. Пусть придет жрец Незримого.

– Ты уверен? – вопросительно вскинул брови озадаченный таким выбором наставник.

Взывали обычно к Светозарному, богу милостивому и способному принять раскаяние. К Плетущему, творящему судьбы, в надежде избежать смерти. К Воздающему, если чувствовали себя невиновными. Иногда приглашали кого-то из низших богов и богинь – в зависимости от личных религиозных предпочтений. А звать бога смерти, с которым и так встретишься через пару часов…

– Это логично, остальные боги далеко, а он где-то здесь. – Хаггар выразительно обвел взглядом комнату. – Вдруг да снизойдет к своей ближайшей жертве?

Гасар Ассай нахмурился. Душу кольнуло нехорошее предчувствие, но внятно сформулировать его мужчина не смог и отогнал, памятуя о несостоятельности собственной интуиции. В самом деле, это уже отдает паранойей. Да, Хаггара Вераса боялись многие, и слухи о нем ходили самые жуткие, но даже с учетом их всех – что он может сделать, закованный в хладное железо, наглухо запертый в клетке?

– Как хочешь, – наконец кивнул он и развернулся, чтобы уйти.

– Погоди, наставник, – вдруг окликнул его приговоренный. – Ответь на один вопрос. Кто меня предал?

– Что ты имеешь в виду? – растерянно спросил Гасар.

– Я не проснулся, когда рухнула защита. Это не могло произойти случайно.

– А, это… Такие, как ты, зачастую не считают прислугу людьми и воспринимают их как мебель.

– И после этого вы требуете от меня признать чернь равной? – насмешливо протянул молодой владетель.

– Уважение и преданность, Хаггар, требуют взаимности. – Старший маг качнул головой. – Или хотя бы повода. Их надо заслужить. Какое право ты имеешь требовать преданности от людей, которых не считаешь за людей и вся милость твоя к которым заключается в честной оплате честно выполненной ими работы?

– Это, конечно, отличный повод ударить в спину, – брезгливо скривился Верас.

– Нет. А вот месть за убитого тобой друга – повод.

Некоторое время собеседники помолчали, но приговоренный не спешил задавать вопросы и оправдываться, а Гасар… Он очень многое хотел сказать. Встряхнуть мальчишку за шкирку, наорать на него, достучаться до совести. Он бы даже попробовал это сделать, если бы надеялся найти последнюю в этом человеке. Но ни совесть, ни жалость в нем так и не проснулись. Да, может, их и не было никогда?