– Тогда пиши только о самом главном, – напутствуешь меня ты. – Пиши

о том, чего в других книгах о любви до нас еще не было. Пиши о том, чему любовь может научить за пределами наших личных с тобой отношений.

– Хорошо, Аня. Я сделаю все, как ты просишь. Я напишу книгу о

любви, которая учит жизни, – отвечаю я.

До встречи с тобой я переживал не лучшее время. Я похоронил маму, разъехался с семьей и жил один. Наш разъезд ни для кого не был трагедией – дети выросли, цели, ради которых мы сходились с женой – выполнены, а стиль и манера жизни, которую мы привыкли считать для себя комфортной, постепенно эволюционировали в желание находиться на отдельной территории и жажду опыта новых отношений, в которых все могло бы строиться по-другому. Кроме этого я чувствовал, что у меня могут быть еще дети, а Марина, родившая до нашей дочери сына от первого брака, больше детей не хотела. Посовещавшись, мы пришли к выводу о том, что наша любовь перешла в новое качество – и сохранили прекрасные рабочие отношения – благо, Марина тоже работает психологом и помогает мне в некоторых проектах. Я переехал в родительскую квартиру, а к Марине с дочерью стал заходить в гости, обнимая обеих и общаясь на интересующие нас темы.

Постепенно моя одинокая жизнь устоялась, все было налажено и продумано до мелочей – это и угнетало меня больше всего. Мир начал напоминать удобную клетку, которая исподволь душила меня и я все отчетливее понимал, что стремлюсь из нее вырваться. Я осознал, что вполне могу обойтись без этого мира и искал подтверждений тому, что он тоже сможет обойтись без меня.

– Марина, как ты отнесешься к моей смерти? – как-то спросил ее я.

– Спятил, что ли. Чего тебе не хватает, что ты с жизнью счеты сводить хочешь?

– Да нет же, убивать себя я не стану. Все должно быть естественно, просто помолиться надо, попросить, чтобы поскорее забрали, ускорить этот процесс.

Понимаешь, после маминого ухода у меня возникло отчетливое ощущение, что я – следующий. Нет больше вкуса к земным радостям – вроде как остановилось все и куда дальше идти – не понимаю. Если это и называют старостью – то меня она не устраивает. Пускай тогда все произойдет побыстрее.

– А как же другие люди? Почему как все, тихо стареть не можешь?

– Нет, это не в моем вкусе. Кто-то, может, и находит в пенсии удовольствие, но для меня старость – только подготовка к смерти. А мне готовиться не надо, я принимаю ее и так. Для меня жизнь – это движение, новые открытия, приобретения – а не застой, как сейчас.

Ребенка мы вырастили, мир я посмотрел, книг несколько написал – пора и на покой. Клиентов ты заберешь, а имущество детям достанется. Всем польза будет.

Голос Марины стал звонким от гневных вибраций.

– Плохо же ты думаешь о своей дочери, если считаешь, что ей имущество жизни отца важнее. А о том, что отец нужен, ты не подумал?

– Ты это серьезно? Она ж уже взрослая, у нее свои интересы, свой круг общения; как я от вас съехал – уже и не видимся почти. С чего ты взяла, что я ей еще нужен?

– Конечно, нужен. Это сейчас она с утра до вечера на учебе пропадает. А скоро у тебя с ней снова общение начнется – уж мне-то можешь верить. Я с ней под одной крышей живу и лучше ее знаю.

И действительно, вскоре в университете начались каникулы и дочь попросилась пожить у меня. Наши беседы затягивались за полночь, мы откровенничали на разные темы и как-то под утро признали, что до сих пор еще не все знаем друг о друге.

А когда на занятиях постоянной группы, которую я веду уже несколько лет, я озвучил тот же вопрос, что задал Марине, все участники дружно меня заверили, что хотят, чтобы наши занятия продолжались.