Я останавливаюсь, беру Иру за руки и чувствую, как сильно она дрожит. Женщина чуть приоткрывает губы и тянется ко мне, но я не уверен, что готов целовать её. Пусть между нами произошел момент откровений в эту секунду, но целоваться с ней я не готов. Думаю, что она тоже. Пытаюсь напомнить себе, что она предала меня и отпускаю её.

— Жалеешь, что познакомилась со мной?

— Жалею о том, что не сделала этого… По факту я и не пыталась раскрыться, показать себя настоящую… И это было неправильно. Я уже тогда понимала, что хочу быть с тобой, что ты тот человек, рядом с которым я смогла бы стать другой, но из-за собственных страхов и убеждений не стала.

Я заправляю выбившийся локон за ухо Иры и ненадолго задерживаю пальцы на её щеке, проводя по нежной коже всё ещё влажной от слёз.

Телефон бывшей снова звонит, но Ира не сразу реагирует на вызов, а когда достаёт его из кармана, я снова вижу на экране ненавистную фамилию, от которой в жилах закипает кровь.

— Что ему от тебя нужно? Почему он звонит тебе? — срываюсь я, а Ира только испуганно пожимает плечами.

— Я не знаю… Я уже сказала тебе, что понятия не имею. Всё это время Царёв не пытался связаться со мной. Он словно почувствовал, что мы с тобой снова вместе, поэтому и пытается вторгнуться в мою жизнь.

— Мы не вместе! — заявляю я. — Мы живём под одной крышей, только и всего.

Ира изумлённо ахает, после чего молча пожевывает губами.

— Ответь ему… Или боишься снова говорить в моём присутствии?

Царёв настойчив: он не перестает названивать Ире, что злит меня, и я хочу как можно быстрее разрубить этот узел, встретившись с ним.

— Ну так что, Ира? Ты ответишь? Или поедем домой?

— Поедем домой, — шепчет Ира и убирает звонящий телефон обратно в карман.

Почему она так поступила? Почему не стала отвечать Цареву? Начала меняться и больше не собирается выполнять приказы или что-то иное?..

***

Не думал, что у нас будут гости, но когда мы подъезжаем к дому, звонит мама Ирины и напрашивается к нам. Конечно, лишние люди в доме будут напрягать меня, потому что я привык жить один, но я соглашаюсь, потому что общение с матерью может оказать на мою бывшую положительное влияние.

Или наоборот?

Покажет только время.

Еду из ресторана уже успевают привезти, поэтому я забираю пакеты, а Ира следует за мной, чтобы помочь накрыть на стол.

— Ты могла бы пойти к сыну пока, — предлагаю я.

Возможно, где-то на подсознательном уровне я пытаюсь огородиться от воспоминаний о прошлом, которое связывало нас с женщиной. Мы любили готовить вместе или разбирать пакеты из службы доставки готовой еды. Частенько мы включали интересный сериальчик и смотрели его, а потом обсуждали различные моменты и пытались предугадать, какие повороты ждут главных героев дальше.

— Нет, я помогу тебе… Если Даня увидит меня, он будет просить грудь, а мне бы самой не помешало подкрепиться для начала, — противится Ира, и я не вступаю с ней в спор.

В молчании мы разбираем пакеты, и я понимаю, что если раньше эта тишина была моим вечным спутником, то теперь она плавит мозг, потому что тот отлично понимает, что я нахожусь на кухне не один.

— Твоя мама останется у нас на ночь?

Сам знаю, что это глупый вопрос, но понятия не имею, о чём ещё можно было поговорить. Возможно, я просто слишком переволновался… Ещё и эти объятия около кабинета психолога.

— Нет… Не думаю, что она решит быть с нами так долго. Она до сих пор не может оправиться от новости о смерти отца. Пусть он никогда не был идеальным мужем, мама помнит то хорошее, что связывало их до начала отношений.

Вспоминаю, что отец моей бывшей погиб, но у меня даже нет слов, чтобы выразить своё сожаление. Можно ли жалеть человека, который продал свою собственную дочь? Вряд ли… Как говорится, о покойниках нельзя говорить плохо, а если нет ничего хорошего, то лучше воздержаться и совсем ничего не говорить. Именно по этой причине я решаю держать язык за зубами, однако всё-таки предлагаю свою помощь.