Смотрю на наручные часы, которые раньше бережно снимал и убирал в стол или на тумбочку, а сегодня уснул прямо в них. Вероятно, так сказалось нервное напряжение – мозг просто отказался соображать и ушёл на перезагрузку.

— Через час приедет няня. Мне посоветовали её знакомые. Она прекрасный специалист и обязательно справится с Даниилом.

Ира испуганно кивает и кусает губы. Раньше не замечал за ней ничего подобного. Возможно, она сильно изменилась за время, прошедшее с нашего расставания… Или я просто выстроил в своих мечтах идеальный образ, в который влюбился? Быть может, на моих плечах тоже есть часть вины за то, что она стала такой? За то, что предала?

— Ты в порядке?

Сам не знаю, зачем задаю этот вопрос, на который Ира отвечает лёгким кивком.

— Отлично. Царёв звонил?

Она отрицательно мотает головой, и меня это раздражает.

Неужели я так сильно противен ей, что она не может даже просто поговорить со мной? Сколько эта тварь платила ей, что девушка была такой нежной и любящей со мной раньше?

Сын уже заснул, но Ира продолжает покачивать его, словно ищет в этих движениях успокоение для самой себя.

— Я хочу, чтобы ты рассказала мне всё о связи с ним с самого начала, с того момента, когда твой отец продал тебя. К слову, твой отец… Он действительно мёртв?

Вчера у меня попросту не хватило сил, чтобы проверить эту информацию. Я настолько сильно был опустошён морально, что уснул, как убитый.

— Я не знаю… Я не общалась с ним с того самого момента, как он… После того, как он продал меня Царёву и выполнил своё условие сделки, наше общение прекратилось.

— Нет никого, кто бы мог сообщить тебе правду?

— Нет… Наверное, нет. Возможно, позднее. Я позвоню маме, если это на самом деле произошло… Возможно, она знает.

Мы с Ирой говорим, как чужие друг другу люди, словно не было раньше Малинки-Иринки и тех нежных поцелуев под луной… Словно не она говорила мне слова любви и клялась в том, что мы будем вместе, несмотря ни на что. Тяжесть нарастает в груди, и мне становится сложно дышать, но я переступаю через это.

— После больницы мы можем заехать в кафе и поговорить в непринуждённой обстановке.

В доме всё напоминает о том счастье, которое у нас было, о минутах страсти, заставляющих нас захлёбываться этими волшебными ощущениями. Наверное, именно по этой причине нам сейчас настолько сложно находить точки соприкосновения и говорить.

— Как скажешь.

Я стискиваю зубы, потому что если не смогу сдержаться и повышу голос, то испугаю ребёнка, а я не хочу этого делать.

— Мне не нужна марионетка, которая будет танцевать передо мной на задних лапках, Ира. Если бы я хотел, чтобы всё было так, как сказал я, то я бы приказал, как, например, велел переехать ко мне. Пока я просто прошу быть со мной откровенным. Неужели ты не привыкла к нормальному человеческому общению?

— Меня всегда окружали тираничные мужчины… — отвечает бывшая, отводя взгляд в сторону.

Это камень в мой огород?

Я никогда не давил на неё. Всё, что было между нами, было взаимным, по крайней мере, мне так казалось, но теперь её слова заставляют задуматься. Возможно, она ложилась со мной в одну постель только потому, что просто привыкла быть послушной куклой? Обидно, но я отталкиваю эти неприятные мысли.

Телефон звонит, и я поглядываю на экран.

Судя по всему, няня решила приехать пораньше. Это даже хорошо — успею ознакомиться с её рекомендациями и позавтракать перед визитом в больницу.

В висках неприятно ноет, а я бросаю на Иру взгляд полный разочарования и больше ничего не говорю ей — зачем, если такой же, как и остальные?

Тираничный мужчина…