На этот раз она приносит цветные свечи и бутылку удлиненной формы с ice wine из Онтарио. Жюльет достает ее из бумажного пакета и с интригующей улыбкой протягивает Сэму.

– В любом случае это убережет нас от упадка сил…

Он наливает жидкость соломенного цвета в большой бокал, и они по очереди отпивают по глотку. Он никогда ничего подобного раньше не пробовал. Она с видом знатока объясняет ему, что это особенное вино изготавливают при температуре меньше 10 градусов из предварительно замороженного винограда и пускают под пресс с таким расчетом, чтобы кристаллы льда сохранились при переработке.

У волшебного напитка сладковатый вкус и аромат абрикоса и персика, что придает их поцелуям привкус меда.

Они наливают еще один бокал, потом еще и еще. Потом их тела переплетаются, и ночь продолжается головокружительными объятиями.

Стрелки часов неумолимо отсчитывали минуту за минутой, час за часом, и вот наступает воскресенье. Солнечный свет залил гостиную. Жюльет в пижамных штанах Сэма и в его рубашке, свернувшись калачиком среди подушек на диванчике, внимательно изучала воскресный выпуск «Нью-Йорк таймс», в котором было триста страниц. Сэм уже приготовил черный кофе и сел за пианино. Он не всегда попадал в ноты, что неудивительно: ведь он не мог оторвать глаз от девушки на диване, словно она – произведение искусства.

Позже они опять гуляют по замерзшему городу вокруг Саттен-плейс, в окрестностях Ист-ривер. Они сидят на скамейке, прижавшись друг к другу, а за ними, как на афише одного из фильмов Вуди Аллена, возвышается массивный Куинсборо-бридж и уходит вдаль, соединяя материк с Рузвельт-Айленд. Шумят волны, завывает ветер, а эти двое, отрешившись от всего мира, согревают друг друга. Жюльет даже закрыла глаза, чтобы ничто не отвлекало ее от этих мгновений.

Охваченная мимолетной грустью, она понимает, что приступила уже к созданию воспоминаний, которые сохранит в своем сердце на всю жизнь. Она запомнит его навсегда, не забудет ни единой детали, ни его теплых ладоней, ни аромата его кожи, ни его жгучего взгляда.

При этом она осознает, что эти мгновения счастья принадлежат ей не в полной мере, потому что она не «Жюльет Бомон, адвокат».

Но какая разница, в самом деле! Пусть она не по праву присвоила эти счастливые мгновенья, они все равно сохранятся в ее памяти. И она будет показывать себе эти картинки в тоскливые минуты одиночества, как просматриваешь иногда старый фильм, почему-то запавший в душу давным-давно.

Отголоски пережитого счастья согревают наши сердца, позволяют спокойнее пережить расставание с иллюзиями и снисходительнее относиться к неприятностям, которых в жизни всегда хватает.

Но жизнь разлучает влюбленных…

Жак Превер

Воскресенье, 16:00

«Зачем я разрешила ему меня проводить?» – размышляла Жюльет в такси по дороге в аэропорт.

Они расстались с Сэмом в середине дня, чтобы она успела заехать к себе, забрать вещи и переодеться.

Сэм сам захотел приехать в JFK[17] и проводить ее. Они договорились встретиться около стойки регистрации. Ей бы следовало сказать твердое «нет», так как она могла бы не выдержать сцены прощания. Но она была влюблена, а потому слаба, вот почему она согласилась.

Солнце светило вовсю, когда она вышла из такси напротив зала вылета. Шофер помог ей достать из багажника два тяжеленных чемодана и оставил ее на тротуаре перед зданием аэропорта. Жюльет подняла глаза и увидела огромные буквы «ВЫЛЕТ», украшающие эту часть огромного аэропорта. Бог знает почему, но ей вдруг вспомнились слова того странного мужчины, которого она встретила в кафетерии в свой последний рабочий день: «Ничто никогда не проходит бесследно, правда, мы не всегда в состоянии оценить последствия наших поступков… Надо, чтобы вы смогли осознать это до вылета». Особенно его последние слова показались ей странными в этот момент: «до вылета».