– Кретин! Убийца! – в сердцах крикнула Жюльет, накинувшись на лихача, прекрасно понимая, что в произошедшем была и ее вина.

Сердце колотилось так, будто готово было выпрыгнуть из груди.

А ведь еще секунду назад мысли ее были где-то далеко. Как всегда. Определенно, этот город создан не для мечтателей. Опасности здесь подстерегают на каждом углу…

– Черт! – выругался Сэм.

На этот раз он по-настоящему испугался. Вот так, за две секунды, все в жизни могло перевернуться вверх дном. Мы все ходим по краю пропасти – он-то знал это лучше других. Хотя и жить с этой мыслью было чертовски страшно.

Он выскочил из машины, прихватив с пассажирского сиденья медицинский сундучок, который всегда держал под рукой.

– Как вы? С вами все в порядке? Я врач, я могу вас осмотреть или отвезти сейчас же в больницу.

– Все в порядке. Со мной ничего не случилось, – заверила его Жюльет.

Он подхватил ее под руку, чтобы она оперлась на него, и девушка впервые подняла на него глаза.

Секунду назад они не подозревали о существовании друг друга, а теперь стоят посреди улицы рука об руку.

– Вы уверены, что все в порядке? – повторил он, смущаясь.

– Все хорошо.

– Могу я предложить вам выпить чего-нибудь, чтобы прийти в себя?

– Нет, спасибо, – отказалась Жюльет. – Не стоит.

Сэм решительно настаивал:

– Ну пожалуйста. Я хочу загладить свою вину.

Он махнул в сторону яркого фасада отеля «Мариотт», чей футуристический силуэт вырисовывался на западной стороне Таймс-сквер.

– Я припаркуюсь на стоянке гостиницы. Это займет не больше минуты. Подождете меня в холле?

– Конечно.

Он направился к машине, но на полпути вдругостановился и вернулся к девушке, чтобы представиться:

– Меня зовут Сэм Гэллоуэй, – сказал он. – Я врач.

Она взглянула на него, и ей почему-то захотелось ему понравиться. Жюльет открыла рот, чтобы произнести свое имя, и в тот же момент поняла, что сейчас совершит глупость, но было уже поздно:

– Очень приятно! Жюльет Бомон, я адвокат.

Это был всего лишь взмах ресниц, она смотрела на меня, не видя. То была весна во всей ее славе, и солнце, и нежное море…

Альбер Коэн

Несмотря на холод и злой ветер, перед гостиницей толпились люди. Жюльет стояла в холле и разглядывала через большое окно, как по улице лавируют такси и дорогие лимузины, из которых выходили солидные мужчины в смокингах и дамы в шикарных вечерних платьях. Вскоре из лифта подземного паркинга появился Сэм.

Пятьдесят этажей из стекла и бетона обеспечили «Мариотту» звание второго по высоте отеля на Манхэттене. Жюльет раньше не приходилось даже переступать порог этой шикарной гостиницы, и теперь она с восхищением разглядывала огромный атриум, доходивший чуть ли не до сорокового этажа здания. Искусственное освещение, заливавшее здание, заставляло забыть, что зима была в разгаре.

Сэм повел ее к эскалатору, они поднялись на этаж. Прозрачная кабинка, словно космическая капсула, взмыла вверх, когда Сэм нажал кнопку сорок девятого этажа. Пронзая небоскреб насквозь, они начали головокружительное путешествие к самым верхним его этажам.

Пока они не обмолвились ни словом… У Сэма в голове вертелся один вопрос: «Зачем я пригласил эту девушку?» Разумного ответа он не находил.

– Вы приехали в Нью-Йорк по делам?

– Да, – ответила она, стараясь придать голосу уверенности. – На юридический конгресс.

«Черт побери! Зачем я солгала ему, что я адвокат? Я же не умею врать».

– Вы надолго задержитесь на Манхэттене?

– Завтра вечером я возвращаюсь во Францию.

«Хорошо, что хоть это чистая правда».

На уровне тридцатого этажа она слегка наклонилась к стеклянной перегородке и посмотрела вниз. Ей показалось, что они висят в пустоте, и у нее опять закружилась голова.