– Что это? – удивленно разглядывала черный экран в розовой окантовке Ирина Ивановна.

– Это детские часы-телефон, – ответил Станислав Сергеевич. Хорошая, кстати, вещица. По ним ваш муж и вычислил этот дом. Думаю, остальное выяснить было уже несложно.

Все помолчали, осмысливая новую информацию.

– Ваш муж, – тихо сказал полицейский, – еще принес справку от врача о причинении ему тяжких телесных повреждений.

– Каких повреждений? – испуганно охнули женщины.

– Тяжких телесных, – еще тише ответил толстячок и вобрал голову в плечи, будто испугался, что разгневанные женщины сейчас на него нападут.

– Покажи справку! – протянул руку Станислав Сергеевич.

Он минуту изучал документ, потом поднял глаза на Алину. Она сидела в полуобморочном состоянии: совершенно не помнила, куда вчера попала ручкой.

– Что вы вчера сделали своему мужу?

– Ничего. Я схватила ручку со стола, и когда он набросился на меня, воткнула ее куда-то, а потом еще коленом в пах ударила. Он закричал, а я побежала.

– Я свидетель, – решительно вмешалась Ирина Ивановна. – Я видела, как Алина убегала. Когда она распахнула двери, ее муж стоял согнувшись, но был жив и держался за бок. На футболке краснело небольшое пятно, вот и все. Никаких тяжких повреждений не наблюдалось. Час от часу не легче! А что в справке написано?

– Ранение живота, проникающее в полость брюшины без повреждения внутренних органов.

– Но ручкой это невозможно сделать! – воскликнула Ирина Ивановна. – Она не острый предмет. Можно только кожу поцарапать, да и то, если сильно постараться.

– А здесь и написано, что ранение сделано ножом, – вставил толстячок.

– Не может быть! Мы к кухне даже не подходили! – чуть не плакала Алина. Она уже сто раз пожалела, что убежала из дома и заварила всю эту кашу.

– Нож не кухонный, а канцелярский для работы с бумагой и картоном, – ответил Станислав Сергеевич. Алина, вы видели, что держали в руке?

– Нет. Я пятилась назад, бедром наткнулась на стол, стала шарить пальцами и в органайзере нащупала ручку. Ее и взяла, – Алина чувствовала, что еще немного и упадет в обморок. Одно потрясение за другим, и нет передышки, некогда вдохнуть глоток кислорода.

– Вы взяли макетный нож-скальпель. У него цельнометаллический корпус, гладкий и округлый, на ощупь похожий на ручку. Как сами не порезались!

– Точно. Мы с Настей вырезали из картона детали для игрушки. Дочке задали на уроке труда, – едва слышно пролепетала Алина. – Но я его убрала, чтобы Катя не достала.

– Видимо, нет.

– И что нам дальше делать? – всхлипнула Алина.

– Не волнуйтесь. Разберемся, – успокоил ее Станислав Сергеевич.

– Скажите, – обратилась Алина к полицейскому, что мне нужно сделать, чтобы заявлению не дали ход?

– Думаю, помириться с мужем, – ответил толстяк.

– И что, тогда вы ликвидируете заявление?

– Ну, не совсем, все же разобраться в ситуации надо, – замялся толстяк, – я эти вопросы не решаю, – при этих словах он осторожно покосился на подполковника.

– А если я вернусь к мужу, Ирину Ивановну вы оставите в покое?

– Ты, девка, не дури! На меня не смотри. Стасик соседку в обиду не даст, тем более, что на этой бумажке изложена ерунда.

– А документ медицинский, о телесных повреждениях? Что мне за это будет? – не успокаивалась Алина.

– Разберемся, – повторил Станислав Сергеевич.

– Стасик, ты нам план действий нарисуй, ладно? И еще расскажи, как девке-мученице от козла-мужа избавиться.

– Мама! – услышала вдруг Алина голос Насти.

– Что, доченька? – испуганно посмотрела на ребенка мать, не дай-то Бог слышала что-то лишнее!

– Я нигде не могу найти Катю. Я думала она у вас сидит…