– Нас спасла его командировка на юг, – вздохнув, ответила Алина, принимая правоту доброй дворничихи. – Там какие-то события нехорошие стали происходить, вот и отправили самолет на поддержку. Грешным делом я молилась, чтобы он не вернулся, но понимала: бесполезно. Он хвастался, что транспортная авиация в боевых действиях не участвует.

Виктор отсутствовал три месяца. Все это время слал письма с угрозами, что выкинет меня из дома, если не соглашусь на искусственные роды и не избавлюсь от ребенка. Когда он прилетел, Катя уже родилась. Внешне – точная его копия. Я русая, и Настенька в меня пошла, а Катюшка черненькая, смуглая, как вороненок. Виктор говорил, что у него в роду цыганская кровь есть. Лежит в кроватке, темными глазками так и стреляет, – Алина невольно улыбнулась, вспомнив малышку-дочь.

– А муж что?

– Он как увидел ее, так и растаял. Я подумала, что теперь жизнь наладится. Первое время так и было, пока Катя не подросла. А с возрастом стали проявляться у нее агрессивные наклонности. И в развитии отставала: плохо ходила, говорить начала только в четыре года. Я иногда наблюдала за ней и понимала, что у моей малышки хорошо развиты только животные инстинкты: добыть еду, поспать, защитить себя – в этом Кате нет равных. Боюсь, с периодом созревания присоединится еще один бесконтрольный инстинкт – половой. Изо всех сил пытаюсь ее социализировать, но ничего не получается. Сами видели. Насте первое время здорово доставалось, а теперь она, молодец, научилась ловко с сестрой справляться.

– А Виктор как к Кате относится?

– Он ее любит. У них же повадки одинаковые, волчьи. Один раз едем в машине. На светофоре остановились, а рядом полицейский уазик притормозил. Катя открыла окно и начала матом водителя покрывать.

Главное, я не знаю, где она этих слов набралась. Я никогда не ругалась, Виктор тоже при детях речь контролировал.

Вот сцена была ужасная! Мужик растерялся, я дочь от окна оттаскиваю, она визжит. Вцепилась ручонками в край стекла и ногами меня пинает. А муж хохочет. Подмигнул Кате и говорит: «Умница дочка! Так и надо мусору поганому!» Вот такая у нас система воспитания.

– Гад, он твой Виктор. Ладно, дорогая. Давай спать ложиться. Девочек оставь на моей кровати, а мы с тобой в комнате на диване постелем. Не возражаешь?

– Спасибо вам! – Алина встала и обняла новую знакомую. – Чтобы я без вас делала? – ее лицо сморщилось, уголки губ поехали вниз: вот-вот заплачет.

– Ну-ну, хватит нюни распускать! Завтра будем проблемы решать, а сейчас спать!

Но фатальная судьба не желала пока оставлять свою жертву. Новый день принес новые неприятности.

– А-а-а! – на одной ноте кричала женщина.

И от этого крика мороз побежал по коже у пьяного мужичка. Он вечером прилег отдохнуть на скамейке на набережной бурной речки и не заметил, как задремал. Сердце заколотилось по ребрам, как скачет горный козел по скалам, остатки алкоголя мгновенно улетучились. Мужичок открыл глаза, не понимая, где находится.

– А-а-а! – тишину ночи разорвал новый крик.

Мужичок быстро перекрестился, сполз со скамейки и уже хотел потихоньку скрыться, пока полиция не заметила, но услышал топот бегущих ног и спрятался в кусты.

– Мама! Спаси меня! – женский голос вибрировал, срывался на фальцет, а потом заходился истеричным плачем.

– Держи ее, суку! Кто-нибудь, заткните ее наконец! – услышал мужичок бас преследователя и почти радом с собой почувствовал движение веток.

Он задрожал. Зубы громко застучали. Мужчина испугался, что его обнаружат, и на четвереньках попятился в глубь ракитника. Он крепко зажмурил глаза и замер. Через минуту он услышал визг, будто безродной собачонке наступили на хвост, звуки борьбы. Потом удар…, еще один. Крик захлебнулся, и наступила тишина. Что-то тяжелое протащили по дорожке мимо мужичка. Потом звуки пропали. Ветер издалека донес хлопок закрывающейся дверцы машины, и вот уже ничто не нарушало ночной покой.