Она пошла рядом с ним, держась на некотором расстоянии.

– Почему вы говорите, что мне нет необходимости менять номера?

– Вас никто не ищет, – сообщил он. – По крайней мере, официально. Так что пока вы в безопасности.

– Откуда вы знаете, что меня не ищут? – спросила Пейдж, чувствуя, что сейчас упадет на землю и от беспомощности разрыдается.

– Я объясню, – ответил Причер. – Только подброшу в огонь дров, и, когда вы согреетесь, мы поговорим. И потом я поменяю номера, если вы этого захотите. Но я думаю, что после нашего разговора вам скорее захочется подняться наверх и поспать до утра, а потом уже ехать при дневном свете. Кроме того, – добавил он, открывая для нее заднюю кухонную дверь, – ваш мишка у меня, и я должен его вернуть. Вы же не можете уехать без него?

Пейдж вошла на кухню и заплакала, прижимая пальцы к губам. Она чувствовала себя пойманной преступницей. И от его хорошего отношения ей становилось только хуже.

– Я везде искала этого проклятого медведя, – прошептала она и всхлипнула.

Причер повернулся к ней. Рука прижата ко рту, в глазах блестят слезы – казалось, она содрогается от усилий, чтобы только не издать ни звука. Причер медленно и осторожно притянул ее к себе за плечи. Прижал к своей огромной груди, нежно обнимая обеими руками. И внутренние оковы Пейдж рухнули, она зарыдала у него на груди. Перестав сдерживаться, она судорожно всхлипывала и захлебывалась слезами.

– Ты слишком долго держала это в себе, да, Пейдж? Все хорошо, я здесь. Я знаю, что ты напугана и обеспокоена, но все будет хорошо.

Она очень в этом сомневалась, но сейчас была совершенно без сил. Ее хватало только на то, чтобы плакать и трясти головой. Пейдж попыталась вспомнить, когда в последний раз ее обнимали с желанием защитить и утешить. Это было очень давно. Настолько, что она не могла вспомнить. Даже ранний Уэс на пике своего манипулирования ее чувствами так не делал. Он мог только рыдать. Сначала ударит ее, изобьет, а потом плачет, и она сама его утешает.

Причер долго укачивал ее в полутемной кухне, пока она не успокоилась. Затем, придерживая ее за спину, он провел Пейдж в бар. Посадил ее все на тот же стул рядом с камином, поворошил поленья, чтобы они получше разгорелись, и подбросил еще одно свежее. Потом сходил в бар и налил ей бренди. Когда он поставил перед Пейдж бокал, она сказала:

– Я готова ехать.

– Тебе лучше не садиться за руль, пока ты не успокоишься. Просто глотни. Я потом сделаю тебе кофе, если захочешь.

Он сел на соседний стул к ней лицом, поставил локти на колени и наклонился вперед:

– Когда ты здесь появилась, я понятия не имел, что с тобой случилось. Но понимал, что это нечто плохое и дело совсем не в дверце машины. У тебя были калифорнийские номера. Поэтому я позвонил своему хорошему другу, которому я доверяю. Он проверил твои номера, они зарегистрированы на твоего мужа, которого уже задерживали за избиение жены. – Причер пожал плечами. – Большего мне и не требовалось, чтобы все понять.

Пейдж закрыла глаза, потом медленно открыла и сфокусировала взгляд на его лице. Она поднесла бренди к губам и сделала крошечный глоток, ничего не подтверждая и не отрицая.

А Причер продолжил:

– Он не объявлял тебя в розыск, так что полиция тебя не ищет. Я не знаю, в чем состоит твой план, Пейдж, но, если ты увезешь Кристофера за границу штата, ты нарушишь закон, который может больно по тебе ударить, когда ты захочешь получить опеку. Я догадываюсь, ты думаешь о том, что проделала весь этот путь из Лос-Анджелеса и уже почти выехала из штата. Если ты собираешься просто исчезнуть… хм… мне не кажется, что это хорошая идея. Ты просто не понимаешь, что делаешь, – и будешь совершать ошибки. Ты не знаешь разницы между номерами грузовиков и легковых машин. И тебе недостает хитрости.