Тем не менее он использовал это время в своих интересах.

Причер стал читать в Интернете о домашнем насилии и калифорнийских законах по этому поводу. Он занимался этим поздно ночью, пытаясь узнать как можно больше обо всем – о ситуации, в которую попала Пейдж, о ее ужасных синяках и побеге. Не имело значения, был ли это муж или бойфренд, – и тот и другой представляли одинаковую опасность. Было много информации о похищении ребенка одним из родителей, которое могли ей вменить: она увезла ребенка от его отца – это было незаконно, что бы он ей ни сделал. Кроме того, он узнал, что после обвинений в побоях первые два раза еще могут отпустить на поруки с административным наказанием, но третий раз считается уголовным преступлением с тюремным сроком.

Кроме того, Причер почитал о психологии этого синдрома: как вас обманывают, вами манипулируют, вас запугивают – и внезапно вы оказываетесь в смертельно опасной ситуации. Избиваемым женщинам угрожали смертью, если они кому-нибудь расскажут о побоях, если они сбегали – их находили и возвращали назад, и частенько лишали жизни. У Причера просто шел мороз по коже от такого.

Поэтому, пока Крис спал, а Пейдж ушла куда-то с Мел, Причер позвонил одному из своих друзей по Морскому корпусу. Парню, который часто наведывался в Вирджин-Ривер, когда они собирались здесь всей компанией, чтобы поохотиться, порыбачить и сыграть в покер. Майк Валенсуэла работал в лос-анджелесской полиции – он был сержантом в подразделении, занимающемся уличными бандами. Жаль, не в том, которое занималось насилием в семье. Причер позвонил ему и рассказал о Пейдж.

– Она не знает, что я ее видел, – сказал Причер. – Дверь была приоткрыта, и я увидел ее в зеркале… Иисусе… Она была избита до полусмерти, удивительно, как она выжила. Она бежит, спасая свою жизнь. Она бежит, чтобы спасти из этого ада своего трехлетнего ребенка. И он все равно может обвинить ее в похищении и заставить вернуться?

– Похищение родителем. Но здесь такой нюанс: если есть доказательства, что он в прошлом уже избивал ее, или уже есть отметка в полиции об этом, то, может, ей и придется вернуться и держать ответственность за похищение, но обвинения, скорее всего, снимут по ходатайству адвоката или отклонят, смотря по ситуации. После этого она, наверное, сможет получить временную опеку. Дальше развод и запретительный судебный ордер, чтобы она могла чувствовать себя в безопасности.

– Но для этого ей надо будет вернуться, – произнес Причер с ноткой отчаяния.

– Причер, ей не обязательно возвращаться одной. Но как тебя угораздило с ней связаться?

– Совсем не угораздило, дело не в том, старик. Я просто пытаюсь ей помочь. Этот маленький мальчик – очень хороший малыш. Если бы мне удалось им помочь, хоть немного, я бы чувствовал, что сделал наконец что-то важное. На этот раз.

– Прич! – Майк рассмеялся. – Я же был с тобой в Ираке! Какого черта, там ты каждый день делал нечто важное! Эй, а откуда ты столько знаешь о домашнем насилии и законах? А?

– Компьютер, – ответил Причер. – Они ведь есть у всех, кроме Джека, разве нет?

– Полагаю, да. – Майк усмехнулся.

– Но есть еще кое-что, я не смог выяснить это онлайн – кто она такая, насколько виноват он и как здесь лучше всего действовать. Все, что мне известно, – это номер ее машины. Калифорнийский.

– Ох, Причер. Я же не имею на это права.

– А тебе самому не любопытно? – спросил Причер. – Это ведь означает, что было совершено преступление. Майк, тебе же надо просто глянуть в базу.

– Причер, а если новости будут плохими?

– И при этом будут правдой? Я все равно считаю, что это может быть важно.