– Причер на кухне, – сказал он.

Опустив голову, она прошла туда мимо него. Джек выждал несколько минут, потом снова наполнил чашку Харва и тоже зашел на кухню. Причер был там один, он вытаскивал из посудомойки стойку с бокалами.

– Если ты не против, она останется здесь на пару дней. Пока мальчик не выздоровеет, – сказал Причер.

– И это все? – поинтересовался Джек. – У нее же какие-то проблемы?

Причер пожал плечами и поставил стойку с бокалами на кухонный прилавок.

– Причер, ты же ее не знаешь. И не знаешь, кто ударил ее по лицу.

– Меня не интересует, кто это был, – отозвался он. – Иисусе, как я бы хотел увидеть его физиономию.

– Если ты этого хочешь, она может остаться. Я просто сказал…

– Это твой бар, – сказал Причер.

– Я тебе этим пеняю? Что это мой бар? Поскольку…

– Нет, – ответил Причер. – Ты нормально относишься, несмотря на то что это действительно твой бар. Я просто не хочу, чтобы ты заставил ее… их… почувствовать себя приживалами.

– Я не собираюсь этого делать. Не дури. Ты же знаешь, что мы партнеры. Это и твой дом тоже. И комната – твоя.

– Тогда все хорошо.

Причер направился в бар. Джек последовал за ним.

– Раз уж ты здесь, я пройдусь, – сказал он.

– Конечно.

– Я скоро вернусь, – добавил Джек и направился через улицу в клинику.

Пациентов не было, но Мел и доктор Маллинс находились у стойки в приемной. Доктор Маллинс сидел за столом, не отрывая взгляда от экрана компьютера. Мел стояла у него за спиной, положив руку ему на плечо. Она подняла глаза на вошедшего Джека и кивком показала ему подойти. У Мел был очень сердитый и обеспокоенный взгляд, затем она снова повернулась к экрану.

Джек никогда раньше этого не делал; Мел не втягивала его в свои медицинские дела, хотя верила ему, как себе, и знала, что ему можно доверить любую конфиденциальную информацию. Она ничего не рассказывала о своих пациентах мужу, поскольку твердо верила, что это неэтично.

На экране были цифровые фотографии. Избитое тело Пейдж под разными углами. Синяки были просто ужасны. Если бы кто-то сотворил такое с Мел, Джек вряд ли бы смог удержаться и не убить того, кто это сделал.

– Господи боже, – выдохнул он. И подумал, знает ли Причер, что дело здесь не ограничивается небольшим синяком на лице.

Мел посмотрела на мужа. Мрачно стиснутые челюсти, пульсирующая на виске жилка и сузившиеся глаза.

– Это не должно выйти за пределы этой комнаты, – произнесла она.

– Конечно не должно.

– Ты понимаешь, почему сейчас стоишь здесь и смотришь вместе с нами на эти фотографии?

– Думаю, да. Она сейчас в баре. Причер хочет, чтобы она там остановилась.

– Хорошо. Но ты должен знать: я сказала ей, что она может остановиться у нас, если захочет. Но думаю, в баре ей тоже будет спокойно, тем более что я поручилась за Причера. Мы должны ей помочь, иначе это животное просто убьет ее.

– Да, конечно. Думаешь, Причер знает, насколько все плохо?

– Я понятия не имею. Я с ним это не обсуждала. Но тебе необходимо знать, что происходит под крышей твоего бара.

– Под крышей нашего бара, – поправил он. Мел и ребенок были его жизнью. Он не представлял, как можно ее ударить. Только нежно обнять. – Ты что-нибудь о ней знаешь? Я не хочу, чтобы Причер привязался к ней. Или чтобы она причинила ему боль.

Мел пожала плечами:

– Я даже не знаю, откуда она. Но не думаю, что волноваться надо именно о Причере.

– Он уже ввязался в это. И принял вызов.

– Ну, это хорошо. Пейдж нужен кто-то, кто примет за нее вызов. А Причер может сам о себе позаботиться.

– Да, мы только что об этом поговорили.

Мел прислонилась к Джеку, и он ее обнял.

– Я никогда не видела ничего подобного, а я видела многое, – выдохнула она. – Этот сукин сын действительно опасен.