«Вот ещё, буду я травиться», – подумала Надя, а вслух вежливо ответила:

– Спасибо, я лучше потерплю. Не люблю таблеток.

В номере Надежды собрались друзья. Каждый пытался чем-то помочь пострадавшей.

– Надо бы к ноге лёд приложить, – посоветовал Серёга, который, конечно же, тоже был здесь.

– Да где его тут взять-то? – озадачился Игорь Большаков, один из активистов Русского центра, преподаватель истории в университете.

– Ну, тогда хоть холодную воду, – не унимался Сергей.

Где-то раздобыли таз, наполнили холодной водой, Игорь поставил его у ног Надежды. Она не реагировала. Нога так болела, что страшно было пошевелиться.

– Давай сюда повреждённую конечность, – скомандовал Игорь, видя отрешённое состояние Нади.

Она повиновалась. Товарищ осторожно принялся смывать пыль с её травмированной ноги. Каждое прикосновение отдавалось резкой болью. Надежда то и дело вздрагивала и вскрикивала.

– Терпи, казачка! Атаманшей будешь, – скомандовал Игорь. – Доктор велел в холоде подержать…

Потом осторожно промокнул ногу полотенцем, туго забинтовал эластичным бинтом, взятым в местной аптечке.

– Перед сном повязку снимешь, а утром снова надо наложить… потуже, – дал профе ссиональную рекомендацию Серёга.

– Хорошо, – покорно согласилась пострадавшая.

– Давай вторую ногу, – Игорь не отходил от больной.

– А вторую-то зачем? – спросила ничего не соображавшая от боли Надежда.

– Надюха, а ты что, в морге с грязной ногой будешь лежать? – доходчиво пояснил верный соратник Серёга.

– Да ну тебя, Серёжка, – засмеялась Надя.

– О! Чувство юмора на месте! Значит, жить будешь, Надюха, – констатировал доктор.

– Чувство юмора-то на месте, только очень больно… просто невыносимо! – призналась она.

Лишь сейчас до Надежды дошло, что все манипуляции с её ногами Игорь Большаков совершал на глазах у собственной супруги, которая с невозмутимым видом восседала рядом с ней на кровати.

«Кошмар! Как неудобно-то! – ужаснулась Надя. – Вот уж… угораздило…»

– Ой, да я… сама… – и она попыталась освободиться из по-дружески заботливых рук Игоря.

– Да сиди уж, попрыгунья! – возразил тот и процедуру омовения второй ноги, как ни в чём не бывало, довёл до конца.

Приятели вспоминали исторический полёт Надежды над костром и бесславное приземление.

– Ой, Серёга, мне же статью надо написать… срочно… в «Русский путь». О сегодняшнем празднике, – вспомнила она.

– Ну и напишешь, – бодро ответил верный товарищ, – ранение-то твоё – вполне совместимо с жизнью!

– Как же я напишу, если у меня нога болит?

– Ну, ты же не ногой писать будешь, Надь! – Серёга был в своём репертуаре.

– Серёжа, напиши ты, а? Пожалуйста! – взмолилась она.

– Надя, у тебя красивее получится. А я… как-то, – неопределённо возразил он.

– Ну да, ты у нас, по большей части, психиатр! – съязвила Надежда.

– Ты уж, правда, помоги, Сергей! – попросил Виктор Михайлович, который тоже, конечно, был тут.

– Серёга, ну что, тебе… нечего, что ли, сказать… человечеству? – принялась убеждать Надя.

– Человечеству-то? – со значением переспросил Сергей, – ну ладно, попробую! А ты потом посмотришь… подправишь, если что. Цитат своих романтических добавишь… для «человечества»…

– Посмотрит, посмотрит, – пообещал за Надежду Виктор Михайлович.

– Ну конечно! Спасибо, Серёжа! Век не забуду! – обрадовалась она.

– Обращайся, Надюха! – шутливо-покровительственным тоном ответил тот.

Надежда оживилась, случайно пошевелила забинтованной ногой и невольно вскрикнула от боли.

– Ну ладно, Надь, отдыхай. Хирургическое ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО больше тебе не требуется, мы пошли, – сострил Серёга.

– И правда, пойдёмте, ей покой нужен, а она тут с нами светские беседы ведёт, – поддержала молчаливая Вера, супруга Игоря, поднимаясь с места.