В отличие от Криса, о себе она пыталась говорить меньше, постоянно меняя тему. Крис оказался далеко не глупым человеком, поэтому сразу понял, что Эмили не хотела рассказывать о своей жизни. Он и не настаивал. Они говорили на обыденные темы, о том, какие машины им нравятся, хотя Эмили не сильно в них разбиралась, какие места посетили за все время, где бы хотели побывать, даже о полёте в космос успели поговорить. Но, как бы она не хотела узнать детали операции, на которую подписалась, Крис не рассказал ей ничего, ссылаясь на то, что не имеет на это право или просто не знает.

– И всё же мне интересно, – говорил Крис, с любопытством глядя на Эмили, – неужели за всё время твоей работы, у тебя не было особенных моментов в жизни?

– Особенных моментов? – усмехнулась Эмили, пытаясь понять Криса. – Что ты имеешь в виду?

– Я о том, разве не было того, от чего захватывало бы дух, не переворачивало мир с ног на голову? Не кружило голову или же не заставляло смотреть на жизнь по-новому?

– Моя работа и так связана с тем, что я борюсь за жизни людей. И каждый раз, когда я кого-то спасаю, то искренне радуюсь, а если теряю, то молюсь, чтобы душа погибшего нашла покой, – размышляя, ответила она. – Конечно, такое происходит не каждый день. Обычно я работаю в лаборатории.

Эмили заметила лёгкое разочарование в глазах Криса и сдалась:

– Ладно, был один момент. Год назад я работала в Уганде, в небольшом городке на севере. Там буйствовала лихорадка, и нас наняли, чтобы избавиться от неё. Это время для страны было не спокойно, после обретения независимости, борьба за власть, вечные конфликты. Много факторов говорили о том, что жизнь в стране находилась на грани выживания. В этом городке я встретила одну девочку, Абби, девяти лет. Её ничто вокруг не интересовало. Она привыкла заботиться только о себе. Абби потеряла родителей и осталась сиротой, скитаясь по улицам города в поисках пропитания. Абби неплохо знала английский, поэтому стала нам помогать за еду. Иногда выступая в роли переводчика, гида или же просто поддерживая всех вокруг, принося стаканы с водой. Но потом она заразилась лихорадкой. Всё оказалось настолько плохо, что как бы сильно я не билась за её жизнь, болезнь забирала у меня Абби. В итоге она впала в кому. В таком состоянии с ней могло произойти всё что угодно. Другие врачи пытались убедить меня перестать бороться за жизнь Абби и начать помогать другим, но я не хотела, я не сдавалась. Я продолжала давать ей лекарства и следить за ней двадцать четыре часа в сутки. И вот однажды, в город ворвались повстанцы. Началась стрельба. Мы укрылись в больнице. Выстрелы слышались повсюду. Правительственные войска пробивались к нам, но повстанцы зашли с чёрного входа. Я и другие врачи побежали на второй этаж, и я видела, как убивали моих друзей и коллег. Все разбегались по разным кабинетам, пытаясь укрыться, а я лишь хотела увидеть Абби, если это был последний день в моей жизни. Я забежала к ней в палату и подпёрла дверь стулом. Абби всё так же лежала, не ведая, что творится вокруг. А я так испугалась, что забилась в угол, закрыла глаза руками и забыла, как дышать. Послышались выстрелы и крики солдат на английском языке. Я думала, что это спасение, пока ко мне в палату с Абби не стали ломиться повстанцы. Они выбили деверь за несколько секунд. Я отошла к окну, думая, что меня пристрелят, но вместо этого повстанцы стали кричать и угрожать оружием. Оказалось, им почему-то я была нужна живой. Эти люди схватили меня и потащили из палаты, и представь, какого было общее удивление, когда Абби огрела их по голове своим штативом от капельницы, выкрикнув при этом «Страйк», пока они боролись со мной. Она сидела на кровати. И видел бы ты её глаза – такие решительные, без капли страха перед смертью. Повстанцы удивлённо таращились на неё. В этот момент я выскользнула у них из рук. Когда они опомнились, в палату уже забежали солдаты, открыв по повстанцам огонь. Девочка, которая минуту назад лежала в коме, посмотрела на меня и облегченно улыбнулась. Если бы Абби тогда не пришла в себя, я бы здесь не сидела. С тех пор я поняла, что нам ученым тоже иногда стоит верить в чудеса, а не только в науку.